Сирень и розы Александровского сада. Сталинская катастрофа

Разъ­ярен­ный Ста­лин в гне­ве вско­чил и стал вып­ле­вывать об­ви­нения про­тив сво­его ми­нис­тра обо­роны Во­роши­лова.

Со­вет­ские вож­ди бы­ли не толь­ко по­дон­ка­ми, они, в си­лу сво­его ан­ти­чело­вечес­ко­го и умс­твен­но­го ус­трой­ства, бы­ли де­биль­ны­ми по­дон­ка­ми.

Во­роши­лов весь пок­раснел, он кри­чал, что Ста­лин мо­жет об­ви­нять толь­ко се­бя: "Это ты сам унич­то­жил ар­мию, убил всех луч­ших на­ших ге­нера­лов!" Он схва­тил боль­шую та­рел­ку с за­жарен­ным по­росен­ком (Ста­лин очень лю­бил за­жарен­ных по­росят) и ши­банул ею по сто­лу. Цар­ская уд­ли­нен­ная та­рел­ка раз­би­лась. По­рося­чий сок рас­тёкся.

Хо­зя­ин скри­вил­ся древ­не­вос­точной сво­ей местью и за­молк.

Пос­ле это­го ми­нис­тром обо­роны стал мар­шал Ти­мошен­ко. Во­роши­лов ос­тался жив, он мно­го че­го знал о Ста­лине, нап­ри­мер, что тот ра­ботал до боль­ше­вист­ской ре­волю­ции ос­ве­доми­телем цар­ско­го Ох­ранно­го от­де­ления, по­это­му Во­роши­лов и ос­тался жив: све­дения эти мог­ли бы мгно­вен­но стать из­вес­тны все­му ми­ру. От­то­го и скри­вил­ся вождь прог­рессив­но­го че­лове­чес­тва.

Хру­щев при­сутс­тво­вал при этом. Он впер­вые за всю свою раб­скую жизнь ви­дел, что­бы кто-ли­бо так кри­чал на хо­зя­ина. Это бы­ло в со­роко­вом го­ду. Тог­да Ста­лину ис­полни­лось 60 лет. Хо­тел Ста­лин под­нести се­бе по­дарок ко дню рож­де­ния - по­рабо­щение Фин­ляндии - не по­лучи­лось. Обид­но бы­ло ге­нию всех вре­мен и на­родов: Фин­ляндия не ук­ла­дыва­лась в прок­русто­во ло­же его со­вет­ско­го им­пе­ри­ализ­ма. До это­го все са­ми ло­жились, как он при­казы­вал, в ста­лин­ский гроб - мер­тве­цами или по­лут­ру­пами. Поз­же им по­лага­лась честь по­пасть сво­им пе­реж­жённым вмес­те с гро­бовы­ми дос­ка­ми пра­хом в крем­лев­скую сте­ну на Крас­ной пло­щади. Не по­лучи­лось с фин­на­ми, не хо­телось им ло­жить­ся в ста­лин­ский гроб.

 В 1940 го­ду Ми­ха­ил Афа­нась­евич Бул­га­ков на­писал ко дню рож­де­ния Ста­лина пь­есу "Ба­тум". Не пон­ра­вилось это Ста­лину. Там он был прос­то ста­ратель­ным, хо­рошим че­лове­ком. Ста­лин не уви­дел там бу­дуще­го со­вет­ско­го рая. Ста­лин ви­дел се­бя па­рящим над Зем­лей Бо­гом-Монс­тром, а вни­зу, на Зем­ле, прос­ти­рал­ся бы со­вет­ский рай. Прав­да, тот рай ого­рожен был ко­лючей про­воло­кой, а в пь­есе "Ба­тум", к счастью для Бул­га­кова, ни­чего по­доб­но­го не бы­ло. Зап­ре­тил эту пь­есу то­варищ Ста­лин, хо­тя дру­гую пь­есу Бул­га­кова - "Дни Тур­би­ных" - ос­но­ван­ную на его ро­мане "Бе­лая гвар­дия", Ста­лин смот­рел 15 раз. И ос­та­вил жи­вым Ми­ха­ил Афа­нась­еви­ча, все-та­ки по­казал он вож­дя хо­рошим че­лове­ком. Изу­чал то­варищ Ста­лин нут­ро бе­лого дви­жения, обу­чал­ся дра­матур­ги­чес­ко­му ис­кусс­тву Бул­га­кова, что­бы при­менить его в жиз­ни, ког­да уби­вал мил­ли­оны лю­дей.

Гит­лер поз­дра­вил Ста­лина с шес­ти­деся­тиле­ти­ем, вмес­те с пе­редо­выми кол­хозны­ми до­яр­ка­ми, де­вуш­ка­ми-тка­чиха­ми и ра­бочи­ми стра­ны Со­ветов, и со всем прог­рессив­ным че­лове­чес­твом.

Че­рез пол­го­да нач­нется вой­на со Ста­линым, план "Бар­ба­рос­са был уже в кар­ма­не Гит­ле­ра.

Ко­неч­но, ник­то из чле­нов По­лит­бю­ро ни­ког­да не мог пред­по­ложить, что ла­гер­ный вол­ко­дав, са­мая боль­шая ов­чарка ре­жима то­варищ Ста­лин бу­дет в 1941 го­ду в пол­ной па­нике.

Жу­ков поз­во­нил Ста­лину по те­лефо­ну 22 и­юня в 4:30 ут­ра. Вой­на на­чалась в 4:15. По не­мец­ко­му вре­мени это бы­ло 3:15.

На­чинал­ся рас­свет пот­ря­са­юще­го и­юнь­ско­го дня.

Рас­свет как всег­да не опаз­ды­вал. Был лет­ний день без дож­дя и бы­ло яс­ное си­нее не­бо.

Пер­вые лу­чи сол­нца ос­ве­тили древ­ний Кремль. Свет этот уди­витель­ным об­ра­зом со­четал­ся с цве­том крас­но­го кир­пично­го кам­ня Крем­ля, соз­да­вая осо­бое чувс­тво счастья жиз­ни, а ввысь мед­ленно и счас­тли­во рас­простра­нял­ся с ут­ра еще неж­ный за­пах роз и си­рени Алек­сан­дровско­го са­да.

Жу­ков дол­го ждал. Очень дол­го. Соз­да­валось впе­чат­ле­ние, что Ста­лина в Мос­кве не бы­ло, что на­ходил­ся он где-то сов­сем да­леко, нас­толь­ко да­леко, что это мог­ла бы быть не Рос­сия, а дру­гая стра­на.

По мне­нию ав­то­ра, так оно и про­ис­хо­дило: то бы­ло за 2000 ки­ломет­ров от Мос­квы, это поч­ти в Гру­зии, хо­тя го­род Со­чи, где са­мый бесс­траш­ный че­ловек в ми­ре при­бывал в это вре­мя, (до­каза­тель­ства его пре­быва­ния в Со­чи см. ни­же) и его при­горо­ды, всег­да на­ходи­лись в чер­те Рос­сии.

Су­щес­тву­ет, собс­твен­но, две вер­сии то­го, что слу­чилось в пер­вые дни вой­ны. Од­на вер­сия - что Ста­лин ос­тался, был в Мос­кве, эта вер­сия ос­но­вана на вос­по­мина­ни­ях его ра­бов-приб­ли­жен­ных - чле­нов По­лит­бю­ро и не­кото­рых ге­нера­лов, пол­ностью кон­тро­лиро­вав­шихся.

Дру­гая вер­сия - что он у­ехал 18 и­юня в Со­чи, в от­пуск. Эта вер­сия при­водит­ся в ис­сле­дова­ни­ях жиз­ни Ста­лина мно­гими за­пад­ны­ми ав­то­рами. Вто­рая вер­сия ос­но­вана на сви­детель­ствах че­лове­ка, встре­тив­ше­го Са­лина 23 и­юня 1941 го­да на его сек­ретной да­че в Со­чи.

Та­ким об­ра­зом, по вто­рой вер­сии вож­дя в Мос­кве не бы­ло.

У­ехать в от­пуск 18 и­юня 1941 го­да оз­на­чало пре­датель­ство, бегс­тво из Мос­квы.

Факт ста­лин­ско­го бегс­тва в Со­чи (у­ехал... в от­пуск) вы­зыва­ет мно­жес­тво от­вра­титель­ных ре­ак­ций у та­кого весь­ма прос­то­го че­лове­ка, ка­ким яв­ля­ет­ся ав­тор, ро­див­ший­ся в цен­тре Мос­квы, и са­мым силь­ным и вол­ну­ющим вос­по­мина­ни­ем счас­тли­вого  детс­тва ко­торо­го в Мос­кве был гро­хот тан­ко­вых гу­сениц, под са­мыми ок­на­ми ма­лень­ко­го до­мика, тре­мя сво­ими кро­шеч­ны­ми окон­ца­ми об­ра­щен­ны­ми к Спи­ридо­нов­ке, ко­торая тог­да еще бы­ла бу­лыж­ной мос­то­вой. То про­ис­хо­дило в пять ча­сов ут­ра пе­ред до­миком, где пя­тилет­ним ре­бён­ком про­живал тог­да ав­тор. На до­мике поз­днее, по­весят же­лез­ный круг, на ко­тором бу­дет вы­бито, что до­мик был пос­тро­ен в 1828 го­ду.

Ав­тор вска­кивал тог­да с пос­те­ли, под­бе­гал счас­тли­вый к ок­ну и с вос­торгом смот­рел на пол­зу­щие по Спи­ридо­нов­ке тан­ки: они пе­ред­ви­гались, мо­жет быть, со ско­ростью пять ки­ломет­ров в час, на пер­во­май­ский па­рад на Крас­ной пло­щади.

В нем жи­ла тог­да до­ля от об­ще­го со­вет­ско­го пат­ри­отиз­ма: "бро­ня креп­ка и тан­ки на­ши быс­тры", а так­же - "мо­гучая, ки­пучая, ни­кем не по­беди­мая! Мос­ква моя, стра­на моя, ты са­мая лю­бимая!.." Эти со­вет­ские пес­ни круг­ло­суточ­но пе­реда­вались по реп­ро­дук­то­рам в лю­бом угол­ке не­объ­ят­ной стра­ны.

По­том тан­ки по­вора­чива­ли, ур­ча, на­лево, на Ма­лую Ни­кит­скую, где сто­яла гро­мад­ная, те­перь пус­тая цер­ковь, в ко­торой ког­да-то вен­ча­лись Алек­сандр Пуш­кин и На­талья Гон­ча­рова; по­вора­чива­ли один за од­ним - и от­ту­да уже бы­ла пря­мая до­рога до Крас­ной пло­щади.

В цер­кви же, ми­мо ко­торой тан­ки мед­ленно прод­ви­гались, со­вет­ский ре­жим ор­га­низо­вал ка­кие-то ме­хани­чес­кие мас­тер­ские. Это бы­ло сей­час гул­кое зда­ние, где по же­лезу би­ли ку­вал­да­ми.

Да­лее, под­держи­вая оди­нако­вое рас­сто­яние меж­ду со­бой и пе­рева­лива­ясь по бу­лыж­ной мос­то­вой, тан­ки дол­жны бы­ли про­пол­зти по Ни­кит­ской пло­щади ми­мо па­мят­ни­ка Ти­миря­зеву, сле­ва - по Твер­ско­му буль­ва­ру, и вниз по Гер­це­на, ми­мо ки­ноте­ат­ра "Пов­торно­го филь­ма" в нап­равле­нии к Крем­лю.

Ког­да на­чалась вой­на и нем­цы бом­би­ли Мос­кву, в па­мят­ник Ти­миря­зеву по­пала бом­ба, и он пос­ле это­го сто­ял с боль­шой тре­щиной, но не раз­ва­лил­ся. Маль­чиш­кой я бе­гал и смот­рел на этот па­мят­ник…

Тан­ки да­лее дол­жны бы­ли спус­тить­ся к Ма­неж­ной пло­щади, а там, ми­мо Ис­то­ричес­ко­го му­зея, под­нявшись в го­ру, от­че­го гро­хот гу­сениц нес­коль­ко уве­личи­вал­ся, по­явить­ся-вы­катить­ся на Крас­ную пло­щадь.

За тан­ка­ми, че­рез Спи­ридо­нов­скую ули­цу, за ка­мен­ным за­бором воз­вы­шал­ся вы­сокий дво­рец-дом Горь­ко­го, быв­ший особ­няк круп­ней­ше­го в цар­ское вре­мя ка­пита­лис­та Ря­бушин­ско­го, где жил, а в 1936 го­ду, 18 и­юня умер (был от­равлен-убит Ста­линым) пер­вый про­летар­ский пи­сатель Алек­сей Мак­си­мович Горь­кий.

Пей­заж с пол­зу­щими тан­ка­ми, бу­лыж­ной мос­то­вой и италь­ян­ским двор­цом Ря­бушин­ско­го, с ви­ти­ева­тыми ду­бовы­ми, двор­цо­вого раз­ме­ра окон­ны­ми пе­реп­ле­тами и мощ­ны­ми кро­нами де­ревь­ев оше­лом­лял.

Это бы­ло 1 мая 1941 го­да.

Ко­неч­но, счас­тли­вый ли­цез­ре­ни­ем тан­ков, пя­тилет­ний маль­чик ни­как не пред­став­лял, что че­рез 22 дня эти его лю­бимые и ур­ча­щие сталь­ные чу­дови­ща бу­дут по­вер­же­ны на рус­ской зем­ле ла­виной не­мец­ко­го вер­махта.

Мне­ние ав­то­ра: Ста­лин бе­жал из Мос­квы 18 и­юня 1941 го­да.

Вмес­те с ним фак­ти­чес­ки бе­жал Бе­рия. Бе­рия в то вре­мя на­ходил­ся в Су­хуми. Ста­лин от­пустил в от­пуск под­ле­чить­ся Жда­нова. Об этом поз­же пи­сал его сын Юрий Жда­нов. Ду­маю, Ста­лин де­лал это на­мерен­но, да­бы вдруг ока­залось бы, что ни он один бе­жал из Мос­квы в это тре­вож­ное вре­мя, то есть он как бы чес­тно счи­тал, что вой­ны не бу­дет, и ес­ли вы­вер­нется вдруг так, что вой­на нач­нется, то не он один так ду­мал и ве­рил в это! Вот ка­кая мел­кая мыс­лишка ви­ляла хвос­том в его за­тыл­ке.

В этот день, 18 и­юня он обыч­но в прош­лые го­ды у­ез­жал в Со­чи на су­пер­секрет­ном по­ез­де. Но вре­мя сей­час бы­ло дру­гим, и Ста­лин знал об этом, че­рез нес­коль­ко дней дол­жна бы­ла на­чать­ся са­мая страш­ная вой­на. Ста­лин пре­бывал в пол­ной па­нике. Ни­же бу­дет по­каза­но по дням что про­ис­хо­дило за нес­коль­ко дней до вой­ны. Ос­та­новить её Ста­лин не мог. Нуж­но бы­ло сроч­но спа­сать­ся. По­это­му вождь ме­тал­ся, рас­пы­ляя зло­бу и смер­тель­ную месть вмес­те со сво­ей слю­ной.

По­езд его ле­тел по всей тер­ри­тории Рос­сии без вся­ких ос­та­новок, ски­дывая по стрел­кам на за­пас­ные пу­ти все са­мые важ­ные, по­пада­ющи­еся по до­роге по­ез­да, лишь бы про­лет ге­ния всех вре­мен и на­родов по сталь­ным рель­сам че­рез всю Рос­сию был бес­пре­пятс­тве­нен и в пол­ной бе­зопас­ности.

Ле­тать на са­моле­те Ста­лин бо­ял­ся. Мо­лотов то­же бо­ял­ся ле­тать на са­моле­те. Та­ковы бы­ли ру­ково­дите­ли со­вет­ско­го на­рода, ко­торых рус­ский че­ловек нас­толь­ко тре­пет­но лю­бил, что Про­ханов и сей­час пред­ла­га­ет сде­лать Ста­лина свя­тым.

Риб­бен­троп пе­редал от име­ни Гит­ле­ра приг­ла­шение при­ехать Ста­лину и Мо­лото­ву на встре­чу с Гит­ле­ром в но­яб­ре 1940 го­да. Ста­лин бо­ял­ся ехать. Ре­шили, что по­едет один Мо­лотов. Мо­лотов по­ехал на по­ез­де. По­езд ото­шел с Бе­лорус­ско­го вок­за­ла.

С ним бы­ло тог­да 60 че­ловек, а в кар­ма­не его кос­тю­ма ле­жал пис­то­лет. За­чем он взял пис­то­лет, не яс­но, в Гит­ле­ра стре­лять он не со­бирал­ся, во­евать с Риб­бен­тро­пом то­же. Но со­вет­ская знать бы­ла всег­да бо­яз­ли­ва-трус­ли­ва и пре­дус­мотри­тель­на.

Вот и Ста­лин бе­жал из Мос­квы, по­тому что был трус­лив. Нель­зя бы­ло бе­жать, как ни смот­ри, как не при­меряй - по всем со­об­ра­жени­ям. Луч­ше бы прис­тре­лил се­бя. Лег­ко вздох­ну­ли бы со­вет­ские на­роды. Но не смог спра­вить­ся с со­бой ге­ний всех вре­мен и на­родов, так и ви­дел се­бя бол­та­ющим­ся, по­вешен­ным на Мав­зо­лее.

Ста­лина ох­ва­тил неп­рекра­ща­ющий­ся бес­пре­дель­ный страх, буд­то пос­то­ян­ный оз­ноб, как при ма­лярии: не ве­рил за­яв­ле­нию Гит­ле­ра, что тот, ког­да зах­ва­тит Рос­сию, сде­ла­ет его глав­ным га­улей­те­ром Рос­сии, что­бы прис­матри­вал бы за все­ми. Луч­ше­го кан­ди­дата бы­ло не най­ти. Не ве­рил, что ос­та­нет­ся жив.

Факт бегс­тва Ста­лина был от­крыт и со­об­щен фран­цуз­ским пи­сате­лем Дел­барсом, ко­торый очень тща­тель­но от­би­рал и пе­реп­ро­верял ма­тери­ал.

За­пад­ные ав­то­ры весь­ма ос­то­рож­ны. Дел­барс пи­шет, что Ста­лин у­ехал в от­пуск. То есть, 18 и­юня 1941 го­да, он у­ехал в от­пуск. Ка­кой от­пуск! Ког­да все ему док­ла­дыва­ли, весь мир док­ла­дывал ему, то­вари­щу Ста­лину, что вой­на вот-вот нач­нется, что дня­ми весь мир бу­дет в ог­не.

А он взвиз­ги­вал, ры­чал и са­мо­ут­вер­ждал­ся сво­им от­ри­цани­ем ре­аль­нос­ти ок­ру­жав­ше­го его ми­ра. Гро­зил всех пе­рес­тре­лять.

Дел­барс со­об­ща­ет о не­кото­ром во­ен­ном че­лове­ке, ко­торый встре­тил Ста­лина на его да­че в Со­чи 23 и­юня 1941 го­да.

Дел­барс при­водит вос­по­мина­ния это­го че­лове­ка:

 "…Я при­шел в дом Со­со поз­дно пос­ле по­луд­ня 23 и­юня. Нич­то на да­че не на­поми­нало о вой­не. На­чаль­ник ох­ра­ны НКВД Ло­макин не пред­при­нимал ни­каких осо­бых мер пре­дос­то­рож­ности. Ста­лин си­дел за сво­им сто­лом ря­дом с боль­шой кар­той СССР, ко­торой три дня на­зад здесь не бы­ло. Он выг­ля­дел как че­ловек, ко­торый очень ма­ло спал. Всю ночь он про­вел, раз­го­вари­вая с Мо­лото­вым и Ти­мошен­ко, он пос­лал так­же за Бе­ри­ей, ко­торый от­ды­хал в это вре­мя в Су­хуми.

Он ска­зал, что очень хо­рошо бы­ло бы знать ис­тинное от­но­шение на­рода к не­мец­ким зах­ватчи­кам. Он ожи­дал, что не­мец­кая про­паган­да бу­дет экс­плу­ати­ровать мо­тивы ан­ти­семи­тиз­ма и пы­тать­ся по­лучить под­дер­жку сре­ди ста­рых ку­лаков с по­мощью ком­па­нии про­тив кол­хо­зов. Бе­рия, ко­торый толь­ко что опять зво­нил, был ско­рее оп­ти­мис­том, что ка­са­ет­ся об­ще­го сос­то­яния умов...

Ста­лин ду­ма­ет, что Крас­ная Ар­мия ни в чем не ус­ту­па­ет вер­махту, ес­ли го­ворить об уме­нии драть­ся, он был уве­рен, что они от­бро­сят не­мец­кие вой­ска по все­му фрон­ту..."

    Они-то уме­ют драть­ся, осо­бен­но, ес­ли за спи­ной сто­ят ста­лин­ские заг­ра­дот­ря­ды, ко­торые мгно­вен­но прис­тре­лят те­бя, сту­пи ты шаг на­зад, а вот сам-то он ока­зал­ся в Со­чи, по­даль­ше от то­го мес­та, где дра­лись, ни на один толь­ко шаг ум­чался Ста­лин от мес­та сра­жений. Од­на­ко на Ста­лина не наш­лось ни од­но­го заг­ра­дот­ря­да.

Тот не­из­вес­тный сви­детель при­шел, на­поми­наю, 23 и­юня 1941 го­да.

В 2 ча­са дня 21 и­юня 1941 ко­ман­ду­ющий Мос­ков­ским во­ен­ным ок­ру­гом ге­нерал И.В. Тю­ленев по­лучил те­лефон­ный зво­нок из Крем­ля. Со­об­щи­ли, что то­варищ Ста­лин бу­дет го­ворить с ним.

Го­лос вож­дя был силь­но приг­лу­шен и Тю­ленев с тру­дом слы­шал, что тот го­ворил. Тю­ленев от­ме­ча­ет в сво­их ме­му­арах эту приг­лу­шен­ность го­лоса. Ста­лин спрсил: "То­варищ Тю­ленев, как об­сто­ят де­ла с про­тиво­воз­душной обо­роной Мос­квы?" Тю­ленев ко­рот­ко до­ложил о про­тиво­воз­душных ме­рах, при­нятых 21 и­юня в Мос­кве.

"Хо­чу от­ме­тить, что сло­жив­ша­яся си­ту­ация не­лег­кая". Очень важ­ное со­об­щил ге­ний всех вре­мен и на­родов Тю­лене­ву, буд­то ник­то не знал, что си­ту­ация труд­ная. "Вы дол­жны до­вес­ти про­тиво­воз­душную бо­евую го­тов­ность до 75 про­цен­тов пол­ной бо­евой го­тов­ности". (А по­чему бы не до ста? Ведь бы­ло уже 21 и­юня. К это­му вре­мени к Ста­лину все­го уже пос­ту­пило око­ло сот­ни пре­дуп­режде­ний, что вой­на нач­нется 22 и­юня.)

Пос­ле это­го раз­го­вора Тю­ленев не­мед­ленно из­ме­нил все преж­ние пла­ны. Он от­дал инс­трук­ции сво­ему за­мес­ти­телю не по­сылать под­разде­ления воз­душной за­щиты в ла­герь для про­веде­ния тре­ниро­воч­ных уче­ний. Пос­ле Тю­ленев вспо­минал, что тог­да у не­го бы­ло впе­чат­ле­ния, буд­то Ста­лин по­лучил но­вую ин­форма­цию о пла­нах Гер­ма­нии на­чать вой­ну. Еще бы, бы­ло 21 и­юня! Он ее пос­то­ян­но по­лучал.

Коль Ста­лин был в Мос­кве, как ут­вер­жда­ют его сто­рон­ни­ки, то по­чему же он не выз­вал Тю­лене­ва к се­бе 21 и­юня, а пред­по­чел по­гово­рить с ним в 2 ча­са дня по те­лефо­ну? Или вой­на, про ко­торую Ста­лин твер­дил, а все его ра­бы сог­ла­шались, что она ни­ког­да не дол­жна бы­ла слу­чить­ся, не­ожи­дан­но (с точ­ки зре­ния Ста­лина) над­ви­нулась на Рос­сию, и это на­чало вой­ны бы­ло не­дос­та­точ­ной при­чиной, что­бы под­робно по­гово­рить с ко­ман­ду­ющим Мос­ков­ским во­ен­ным ок­ру­гом ге­нера­лом Тю­лене­вым?

Вой­на вот-вот дол­жна бы­ла на­чать­ся, да­же Ста­лин на­чал уже бес­по­ко­ить­ся. Не­мец­кие тор­го­вые ко­раб­ли по­кину­ли пор­ты Рос­сии. Об этом со­об­щил ад­ми­рал Куз­не­цов. Оби­тате­ли не­мец­ко­го по­соль­ства в Мос­кве по­кину­ли его, все, кро­ме Шу­лен­бурга и его семьи. Кста­ти, Куз­не­цов сыг­рал пот­ря­са­ющую роль в за­щите СССР. Это Ни­колай Ге­раси­мович Куз­не­цов. Од­на­ко не выз­вал к се­бе в Кремль то­варищ Ста­лин Тю­лене­ва, а го­ворил из да­леко­го те­лефо­на, да еще с приг­лу­шен­ной слы­шимостью. Не выз­вал Ста­лин и Куз­не­цова.

 По­хоже, что вождь сел на по­езд, уно­сив­ший его из Мос­квы, ве­чером 18 и­юня. В и­юне 21-го в 2 ча­са дня он был уже в Со­чи. От­ту­да и раз­го­вари­вал с Тю­лене­вым. Поз­же - то­же 21 чис­ла - он пос­лал пре­дуп­режде­ние Хру­щеву в Ки­ев. Ста­лин так­же из­дал при­каз Жу­кову и Ти­мошен­ко при­вес­ти вой­ска в пол­ную бо­евую го­тов­ность. Од­на­ко при­каз этот но­сил двой­ствен­ный ха­рак­тер - на на­руше­ние со­вет­ских гра­ниц от­ве­чать не раз­ре­шалось, об этом сви­детель­ству­ют даль­ней­шие дей­ствия Жу­кова и Ти­мошен­ко. Кро­ме то­го со­вет­ская бю­рок­ра­тичес­кая во­ен­ная ма­шина ра­бота­ла мед­ленно: до мно­гих во­ен­ных час­тей при­каз до­шел толь­ко че­рез 12 ча­сов, ког­да ата­ка не­мец­ких во­ен­ных час­тей уже на­чалась.

Мо­жет, Ста­лин и не да­вал та­кого при­каза во­об­ще? Уж боль­но вя­ло он вы­пол­нялся.

По­чему же 21 чис­ла он еще да­вал ка­кие-то ука­зания, хоть и по те­лефо­ну в Мос­кву, а 22-го пол­ностью прек­ра­тил об­ще­ние со сво­ей бан­дой, чле­нами по­лит­бю­ро?

По­сол СССР в Ан­глии Май­ский не знал что де­лать: из Мос­квы не бы­ло ни­каких ука­заний с 22 по 25 и­юня - связь с Мос­квой пол­ностью прек­ра­тилась.

Ста­лин не да­вал ни­каких ука­заний 22 и­юня, по­тому что 22 и­юня рух­ну­ла ста­лин­ская де­биль­ная кон­цепция, нес­мотря на мно­гок­ратные пре­дуп­режде­ния со всех кон­цов све­та о том, что Гит­лер не бу­дет вес­ти вой­ну на два фрон­та и не на­падет на СССР. Пер­вым фрон­том бы­ла Ан­глия, вой­на там шла уже вов­сю, вто­рым - Рос­сия. Ре­аль­ная жизнь оп­ро­кину­ла его ил­лю­зор­ные пос­тро­ения, ос­та­вив его в ду­раках в гла­зах все­го ми­ра. По­это­му, убе­жав из Мос­квы, он за­молк. Ста­лин­ское чес­то­любие не мог­ло пе­режить сво­его кру­шения и ре­аль­ных со­бытий. Его за­ком­плек­со­ван­ность не вы­носи­ла чь­его-ли­бо пре­вос­ходс­тва. Сей­час это бы­ло пре­вос­ходс­тво Бо­га.

Па­ника Ста­лина бы­ла от собс­твен­но­го неп­ре­одо­лимо­го стра­ха и от собс­твен­но­го убо­жес­тва. Сей­час при­рода и Бог бы­ли над ним, а сам он прев­ра­тил­ся в нич­то. Это нич­то ос­та­вило ему толь­ко один ин­стинкт - ин­стинкт спа­сения сво­ей жиз­ни.

Это бы­ла кон­цепция мань­яка, ко­торый воп­ре­ки фак­там дол­до­нил с пе­ной у рта од­но и то же. В то вре­мя Ста­лин был в пол­ной па­нике. Это Бис­марк учил не вес­ти вой­ну на два фрон­та, а Гит­лер не пос­лу­шал Бис­марка. Гит­лер то­же был не се­ми пя­дей во лбу. Его идея блиц­кри­га, мол­ни­енос­ной войн бы­ла оп­ро­кину­та им же са­мим: Гит­лер при­казал фель­дмар­ша­лу Фе­дору фон Бо­ку и Гу­дери­ану не ид­ти на Мос­кву, а под­держать ок­ру­жение на за­пад­ном бе­регу Днеп­ра 650 ты­сяч со­вет­ских вой­ск. Тог­да бы­ло еще прек­расное ле­то рус­ской зем­ли, и их ве­личес­тво рус­ские мо­розы еще не нас­ту­пили. Фю­рером ру­ково­дила мысль: сна­чала раз­бить рус­скую ар­мию, а по­том зах­ва­тить Рос­сию. Гит­лер счи­тал, что это и бы­ла глав­ная ошиб­ка На­поле­она. Рус­скую ар­мию тре­бова­лось сна­чала раз­бить. На­поле­ону труд­но это бы­ло сде­лать, по­тому что Ку­тузов убе­гал от не­го. Убе­гая, он спа­сал рус­скую ар­мию. А На­поле­он тер­пел Ку­тузо­ва, по­ка тот от­си­живал­ся, что­бы сов­ла­дать со сво­ей судь­бой и унять собс­твен­ную дрожь в Фи­лях.

Сла­ва Бо­гу, что вер­махт не по­шел на Мос­кву, ина­че мил­ли­оны, жив­ших тог­да в Мос­кве лю­дей, вклю­чая ав­то­ра и его семью, прев­ра­тились бы в та­инс­твен­ную зем­ля­ную мас­су, из ко­торой хо­тя и про­ис­хо­дит лю­бая жизнь, но они са­ми бы уже этой жизнью не бы­ли. Жу­ков про­сил тог­да Ста­лина, что­бы сох­ра­нить ар­мию, пе­ревес­ти ее на вос­точный бе­рег Днеп­ра. Ста­лин от­ка­зал ему.

Где же ста­лин­ский ге­ний? Ге­ний дол­жен был все ви­деть, все по­нять, по­нять, что Гит­лер не бу­дет поль­зо­вать­ся те­ори­ями Бис­марка. К то­му же, Ста­лин знал о пла­не "Бар­ба­рос­са" сра­зу же, это бы­ло еще в1940 го­ду, что ж он не под­го­товил­ся? Нуж­но бы­ло сде­лать прос­тые ве­щи, он их не сде­лал.

Куз­не­цов пи­сал, что "единс­твен­ный путь от­резвить аг­рессо­ра, это быть спо­соб­ным от­ве­тить ему от­ветным уда­ром - удар за удар. Аг­рессор мо­жет по­нять толь­ко ку­лак; это оз­на­ча­ет, что вы дол­жны по­казать ему та­ковой. Ку­лак, по­казан­ный Гит­ле­ром, это ди­визии, ко­торые он скон­цен­три­ровал на на­шей гра­нице. На­шим ку­лаком мог­ли бы стать со­вет­ские ди­визии. Са­мо по се­бе на­личие ди­визий, тан­ков, са­моле­тов и ко­раб­лей бы­ло не­дос­та­точ­ным в этих об­сто­ятель­ствах. Что не­об­хо­димо - это вы­сокий уро­вень бо­евой го­тов­ности, спо­соб­ность каж­дой во­ен­ной еди­ницы и да­же всей стра­ны..."

Куз­не­цов о Ста­лине: "стре­мясь по­казать, что мы не хо­тим во­евать с Гер­ма­ни­ей, он был нев­ро­тичес­ки чувс­тви­телен к лю­бому от­ве­ту на­шей ар­мии (весь­ма мяг­ко ска­зано - Ф.И.Б.) В ре­зуль­та­те, ког­да са­моле­ты Гер­ма­нии фо­тог­ра­фиро­вали на­ши ба­зы, нам бы­ло при­каза­но не от­кры­вать ог­ня! Ког­да мы ло­вили не­мец­кую воз­душную раз­ведку над на­шими ук­репле­ни­ями и зас­тавля­ли их сесть на на­ших а­эрод­ро­мах, сле­довал при­каз: от­пустить их не­мед­ленно!".

©Copy right by Philip Isaac Berman.