Светлана Портнянская, "певческая сенсация"

"…Аме­рикан­цы на­зыва­ют Свет­ла­ну Пор­тнянскую нас­то­ящей "пев­ческой сен­са­ци­ей" за уди­витель­ный по кра­соте и си­ле го­лос. В ее рас­по­ряже­нии - луч­шие ев­ро­пей­ские за­лы. А в ее ре­пер­ту­аре мир­но ужи­ва­ют­ся ев­рей­ские на­род­ные пес­ни и ста­рин­ные кан­то­раль­ные мо­лит­вы с ше­дев­ра­ми ми­ровой эс­тра­ды, джа­зовы­ми ком­по­зици­ями и рус­ски­ми ро­ман­са­ми. Во вре­мя кон­цертов в Из­ра­иле за­лы ей ру­коп­леска­ли стоя"...

/Из рус­ской прес­сы США/

Дюс­сель­дорф­ская си­наго­га, пе­репол­ненный зал в ожи­дании чу­да. И оно, это чу­до, вы­ходит под ова ции пуб­ли­ки на сце­ну: Свет­ла­на Пор­тнянская - оча­рова­тель­ная пе­вица из Аме­рики,  в эле­ган­тном крас­ном кон­цер­тном платье, пер­вой же пес­ней на иди­ше за­во­евы­ва­ет зал. И уже не от­пуска­ет его до кон­ца сво­его выс­тупле­ния... Нель­зя не ска­зать, что ус­пе­ху Свет­ла­ны спо­собс­тво­вал в ка­чес­тве ак­компа­ни­ато­ра спе­ци­аль­но при­летев­ший с ней из Аме­рики  зна­мени­тый пи­анист-ле­ген­да Эр­нест Штей­нберг, Зас­лу­жен­ный ар­тист Ук­ра­ины, про­фес­сор Одес­ской кон­серва­тории.

...Мы зна­комы с пе­вицей: пол­то­ра де­сят­ка лет на­зад, ког­да она впер­вые да­вала кон­церт в Гер­ма­нии, и имен­но в Дюс­сель­дор­фе, мне пос­час­тли­вилось бе­седо­вать с ней для га­зеты. И в этот ее при­езд Свет­ла­на лю­без­но сог­ла­силась от­ве­тить на мои воп­ро­сы:

- Ес­ли мож­но, Све­та, для на­чала на­пом­ним на­шим чи­тате­лям - их сос­тав ведь за эти про­шед­шие пят­надцать лет из­ме­нил­ся - вкрат­це о вас: нап­ри­мер, как вы, ко­рен­ная мос­квич­ка, ро­див­ша­яся на Сре­тен­ке, вдруг ока­зались в Аме­рике, как ста­ли тем, кто вы сей­час есть?..

- Имен­но вдруг. Я при­еха­ла в Со­еди­нен­ные Шта­ты в 1991 го­ду с кон­цер­тным тур­не вмес­те с груп­пой из пя­ти му­зыкан­тов под ру­ководс­твом за­меча­тель­но­го джа­зово­го ди­риже­ра и ком­по­зито­ра Ана­толия Крол­ла. И вот, пос­ле се­рии ус­пешных кон­цертов ме­ня приг­ла­сили аме­рикан­ские ме­нед­же­ры, ко­торые за­нима­лись ев­рей­ски­ми прог­рамма­ми, ос­тать­ся в Аме­рике и нем­но­го по­рабо­тать там. Я ос­та­лась и вско­ре пос­ту­пила в Нью-Й­орк­скую те­оло­гичес­кую се­мина­рию, на кан­тор­ский фа­куль­тет. А, на­чав уче­бу в Нью-Й­ор­ке, про­дол­жи­ла ее и за­кон­чи­ла в Лос-Ан­дже­лесе. Так сло­жилась моя судь­ба, что я ос­та­лась в Аме­рике, жи­ву в Ка­лифор­нии, в Лос-Ан­дже­лесе и вот до се­год­няшне­го дня ра­ботаю в кон­серва­тив­ной си­наго­ге Бет То­ра в Лос-Ан­дже­лесе кан­то­ром. Это моя ос­новная про­фес­сия - кан­тор.

- В Аме­рике, ви­димо, все воз­можно: и для мно­гих чи­тате­лей по­кажет­ся стран­ным, что кан­то­ром яв­ля­ет­ся жен­щи­на... Во вся­ком слу­чае, это до­воль­но неп­ри­выч­но...

- Да, где бы я ни бы­ла на гас­тро­лях, во всех стра­нах лю­ди удив­ля­ют­ся, ког­да го­ворю, что я кан­тор в си­наго­ге... Но се­год­ня я да­леко не единс­твен­ная в ми­ре жен­щи­на-кан­тор. В Аме­рике это до­воль­но рас­простра­нен­ная про­фес­сия и сей­час это уже ста­ло обыч­ным яв­ле­ни­ем. Да­же, я бы ска­зала, там сей­час на­мети­лась оп­ре­делен­ная тен­денция в жен­ской про­фес­сии: все боль­ше и боль­ше кан­то­ров - это имен­но жен­щи­ны... Ко­неч­но, не во всех си­наго­гах. Как вы, мо­жет быть, зна­ете, су­щес­тву­ют три ев­рей­ские ре­лиги­оз­ные гра­дации: ор­то­док­саль­ное нап­равле­ние, кон­серва­тив­ное и ре­фор­мист­ское. Сог­ласно ор­то­док­саль­но­му нап­равле­нию, как мы зна­ем, жен­щи­ны не име­ют пра­ва ра­ботать, а по ре­фор­мист­ско­му и кон­серва­тив­но­му нап­равле­ни­ям это до­пус­ка­ет­ся. Я ра­ботаю как раз в кон­серва­тив­ной си­наго­ге, при­дер­жи­ва­ющей­ся тра­дици­он­но­го ре­лиги­оз­но­го нап­равле­ния.

- А во­об­ще - мно­го сей­час жен­щин в Аме­рике ра­бота­ют кан­то­рами?

- Мно­го. В пос­ледние трид­цать лет это ста­ло очень там рас­простра­нено.

- И толь­ко в Со­еди­нен­ных Шта­тах?

- Нет, еще есть в Ка­наде. Я знаю, что те­перь есть да­же жен­щи­ны-кан­то­ры в Из­ра­иле и уже в Гер­ма­нии. 

- Вы, как я по­нимаю, до­воль­ны сво­ей ра­ботой в си­наго­ге?

- Я не прос­то до­воль­на, я счас­тли­ва, что имен­но так сло­жилась моя судь­ба, что я наш­ла  свое де­ло и что имею воз­можность па­рал­лель­но со сво­ей ос­новной ра­ботой еще и выс­ту­пать с соль­ны­ми кон­церта­ми как для на­шей рус­ско­языч­ной об­щи­ны, так и во­об­ще вез­де, для ев­рей­ской а­уди­тории по все­му све­ту - в Аме­рике, Ка­наде, Мек­си­ке, Ев­ро­пе, Авс­тра­лии и Но­вой Зе­лан­дии...

- Как вам уда­ет­ся сов­ме­щать свою ак­тивную кон­цер­тную де­ятель­ность с ре­гуляр­ной кан­тор­ской служ­бой?

- Что ка­са­ет­ся сов­ме­щения кан­тор­ской де­ятель­нос­ти с кон­цер­тной, то в этом мне очень по­мога­ет мой рав­вин и моя об­щи­на; они  от­пуска­ют ме­ня на кон­церты, ес­ли в этом есть не­об­хо­димость  и я за это всег­да бла­годар­на.  

- Зна­чит, вы по­ете в кон­цертах в сво­бод­ное от ос­новной ра­боты вре­мя, да?

- Да.

- И си­наго­га не про­тив ва­шей кон­цер­тной де­ятель­нос­ти?

- Нет. Да­же на­обо­рот. По­ощ­ря­ет вся­чес­ки.

- Как вы, собс­твен­но, дош­ли до ам­плуа - "ис­полни­тель­ни­ца ев­рей­ских пе­сен"? В Рос­сии, мы пом­ним, в оп­ре­делен­ные вре­мена петь ев­рей­ские пес­ни бы­ло ох как неп­росто... Ма­ло кто из ар­тистов от­ва­живал­ся на ис­полне­ние це­лых ев­рей­ских цик­лов. Как у вас все это на­чина­лось ещё там, в Мос­кве?

- О-о... Я всег­да слу­шала ев­рей­ские пес­ни в за­писях на кас­се­тах и плас­тинках. То есть я бы­ла с ни­ми зна­кома еще с детс­тва. И мне всег­да это очень нра­вилось.

- С детс­тва - это зна­чит, из до­ма, из семьи?

- В об­щем-то нет... Точ­нее бу­дет ска­зать, из внеш­них ис­точни­ков, не из до­ма.

- Из кру­га об­ще­ния?

- Да, из кру­га об­ще­ния. У ме­ня бы­ли друзья, та­кая ком­па­ния мо­лодых ев­рей­ских ре­бят, ко­торые ин­те­ресо­вались эти­ми пес­ня­ми, во­об­ще ев­рей­ством... И так слу­чилось, что ме­ня приг­ла­сил ра­ботать к се­бе в те­атр "Ша­лом" Алек­сандр Се­мено­вич Ле­вен­бук (ны­не на­род­ный ар­тист Рос­сии), и я ре­шила поп­ро­бовать. Я приш­ла к не­му, спе­ла свой ре­пер­ту­ар, мы по­няли, что у ме­ня по­луча­ет­ся и что это от­ны­не бу­дет мо­им ам­плуа...

- То есть, Ле­вен­бук... как бы... от­крыл пе­вицу Свет­ла­ну Пор­тнянскую для ев­рей­ско­го ре­пер­ту­ара?

- Нет. Он ме­ня приг­ла­сил к се­бе в те­атр, ус­лы­шав с этим ре­пер­ту­аром. А я уже на тот мо­мент бы­ла к это­му го­това. Алек­сандр Се­мено­вич ме­ня ус­лы­шал, ког­да я еще ра­бота­ла в Мос­концер­те...

- В ка­ком ка­чес­тве вы ра­бота­ли тог­да в Мос­концер­те? Вряд ли ев­рей­ской пе­вицей?

- Ко­неч­но нет, что вы! Я там чис­ли­лась обыч­ной эс­трад­ной пе­вицей. Но... прос­то... по собс­твен­ной ини­ци­ати­ве, где-то, как-то про­бова­ла сре­ди про­чих петь и ев­рей­ские пес­ни. А в те­ат­ре "Ша­лом" я уже эту те­му раз­ви­ла, она ста­ла мо­ей ос­новной и, мо­жет быть, да­же единс­твен­ной, я ее уже пос­та­вила, так ска­зать, на про­фес­си­ональ­ный уро­вень. Вот с это­го все и на­чалось. С мос­ков­ско­го те­ат­ра "Ша­лом", с мо­его пер­во­го в жиз­ни соль­но­го кон­церта там. А по­том я уже по­няла для се­бя, что это - имен­но мое. Мое ам­плуа как ар­тис­тки, как пе­вицы.

- Ваш соль­ный кон­церт в те­ат­ре был ор­га­низо­ван в рам­ках ре­пер­ту­ара те­ат­ра ли­бо со­вер­шенно обо­соб­ленно от не­го?

- Имен­но в рам­ках ре­пер­ту­ара те­ат­ра, но это не от­но­силось к спек­таклям. Это бы­ла моя са­мос­то­ятель­ная те­ат­раль­ная ра­бота. Как бы... мой те­атр пес­ни. Или соль­ный кон­церт, ес­ли хо­тите.

- И как дол­го вы этим за­нима­лись в те­ат­ре "Ша­лом"?

- Два го­да. В об­щем-то я толь­ко два - два с по­лови­ной го­да и ра­бота­ла пос­ле окон­ча­ния Гне­син­ско­го ин­сти­тута. Я, как го­ворит­ся, не ус­пе­ла по­рабо­тать, не за­дер­жа­лась там... Сра­зу пос­ле это­го у­еха­ла в Аме­рику.

- Кро­ме ра­боты в "Ша­ломе", вы од­новре­мен­но выс­ту­пали ведь и в кон­цертах на дру­гих пло­щад­ках?

- Ко­неч­но, выс­ту­пала - и в кон­цертах, и на ра­дио, и на те­леви­дении...

- Зна­чит, вас от­ва­жива­лись в то вре­мя приг­ла­шать?

- Приг­ла­шали, и еще как! Я у­еха­ла из стра­ны, мож­но ска­зать, на пи­ке сво­ей уз­на­ва­емос­ти, в са­мой на­чале "рас­крут­ки" по­пуляр­ности... Ду­маю, что ес­ли бы я еще на ка­кое-то вре­мя ос­та­лась в Со­юзе, моя из­вес­тность бы­ла бы на­вер­ня­ка еще бо­лее ши­рокой и все­объ­ем­лю­щей.

- Свое ев­рей­ство вы там как-то ощу­щали? Ска­зыва­лось ли это не­гатив­но на ва­шей судь­бе?

- Да, ко­неч­но, ощу­щала всег­да свою при­над­лежность к ев­рей­ству. Но, зна­ете, про­яв­ле­ний ан­ти­семи­тиз­ма по от­но­шению к се­бе не ощу­щала ни­ког­да. Ви­димо, мне очень по­вез­ло в этом. Прос­то... внут­ри се­бя я всег­да бы­ла си­онис­ткой. Точ­нее ска­зать, си­онист­ски нас­тро­ен­ной. Но у­еха­ла я не по этой при­чине. И не по­тому, что мне не да­вали жить в Рос­сии. Мож­но ска­зать, что все бы­ло да­же на­обо­рот. Скла­дыва­лось-то всё у ме­ня очень хо­рошо...

…Сто­ит хо­тя бы вспом­нить мою по­беду и ус­пех на Меж­ду­народ­ном мос­ков­ском фес­ти­вале поп- и рок-му­зыки в 1990 го­ду. На­зывал­ся он "Сту­пень к Пар­на­су". Так по­лучи­лось, что к мо­мен­ту на­чала это­го фес­ти­валя я до­воль­но мно­го выс­ту­пала в гас­тро­лях по быв­ше­му СССР и Вос­точной Ев­ро­пе, и мне ка­залось, что, раз ме­ня приг­ла­сили, я имею пра­во выс­та­вить свои ус­ло­вия... Я ска­зала, что при­му учас­тие в фес­ти­вале, то есть сог­ласна пред­став­лять Со­вет­ский Со­юз на нем, ес­ли мне раз­ре­шат петь пес­ни из мо­его тог­дашне­го ре­пер­ту­ара - ев­рей­ские пес­ни... Я не очень на это рас­счи­тыва­ла, но, как вы­яс­ни­лось, раз­ре­шили и, что еще бо­лее стран­но, мне уда­лось за­во­евать пер­вое мес­то, пред­став­ляя Со­вет­ский Со­юза в единс­твен­ном чис­ле и при­том - ис­полняя ев­рей­ские пес­ни!.. Это бы­ла моя боль­шая по­беда. Ко­неч­но, мож­но бы­ло уже это и не вспо­минать - это ведь слу­чилось столь­ко лет на­зад, - но у каж­до­го из нас с ва­ми, на­вер­ное, есть ка­кие-то осо­бые, до­рогие да­ты и со­бытия, ко­торые ос­та­лись в той жиз­ни и ко­торые осо­бен­но до­роги. И я об этом всег­да пом­ню...                           

Но, зна­ете, у ме­ня там в то вре­мя - а пом­ни­те, ка­кое это бы­ло вре­мя - 1990 год?!.. - скла­дыва­лось ощу­щение ка­кой-то не­уве­рен­ности в бу­дущем, все бы­ло ту­ман­но, не­оп­ре­делен­но тог­да... Ин­телли­ген­ция бы­ла рас­те­ряна, мно­гие у­ез­жа­ли, не ви­дя для се­бя пер­спек­тив, по­кида­ли стра­ну му­зыкан­ты, ком­по­зито­ры, ис­полни­тели, они у­ез­жа­ли в по­ис­ках се­бя, сво­его мес­та в ис­кусс­тве... Вот и я, пос­ле­довав их при­меру, ре­шила по­ис­кать сво­его счастья в Аме­рике, поп­ро­бовать се­бя там твор­чески, вы­яс­нить для се­бя, на что я в ис­кусс­тве спо­соб­на... И в кон­це кон­цов так уж по­лучи­лось, что я ос­та­лась там нав­сегда.

- А что вас жда­ло в Аме­рике? Как я по­нимаю, вы не под­го­тови­ли там за­ранее ни­како­го "за­пас­но­го а­эрод­ро­ма"?

- Аб­со­лют­но ни­чего не бы­ло. Я прос­то по­чему-то бы­ла уве­рена, что най­ду се­бя там. Я еха­ла с ощу­щени­ем, что при­ез­жаю в  свою стра­ну, где очень мно­го ев­рей­ской пуб­ли­ки. И я уже за­ведо­мо зна­ла, что это мой дом, за­ранее, еще не по­бывав там, уже лю­била Аме­рику. Так же и по сей день к ней от­но­шусь: очень люб­лю эту стра­ну.

- Как го­ворил ког­да-то Ва­силий Ак­сё­нов, мно­гие из его по­коле­ния тог­да в Рос­сии бы­ли "штат­ни­ками". То есть бо­гот­во­рили Аме­рику... Вы то­же бы­ли, зна­чит, ти­пич­ной "штат­ни­цей"?

- Мо­жет быть, и так...

- У­ез­жая, вы ос­та­вили в Рос­сии родс­твен­ни­ков?

- Да, ко­неч­но.

- Они не зна­ли, что вы у­ез­жа­ете нав­сегда?

- Нет. Да я и са­ма это­го не зна­ла. Прос­то, ви­димо, так сло­жилась судь­ба.

- Вы выс­ту­па­ете, ве­ро­ят­но, не толь­ко пе­ред ев­рей­ской пуб­ли­кой...

- К со­жале­нию, по­ка я выс­ту­паю в ос­новном сре­ди ев­рей­ской а­уди­тории. За ис­клю­чени­ем фор­ма­тов от­дель­ных со­бытий. Нап­ри­мер, про­шед­шей вес­ной вмес­те с мо­ими му­зыкан­та­ми, с ко­торы­ми я пос­то­ян­но выс­ту­паю, мы ра­бота­ли в Брен­со­не, шта­те Мис­су­ри. Мы да­ли 63 кон­церта вос­точно­ев­ро­пей­ской му­зыки сре­ди аме­рикан­ской а­уди­тории Сред­не­го За­пада и это был очень ин­те­рес­ный и не­забы­ва­емый опыт. Но ос­новная все-та­ки моя а­уди­тория - ев­рей­ская. Ко­неч­но, я бы, мо­жет быть, и хо­тела быть ши­роко из­вес­тной в раз­ных а­уди­тори­ях зри­телей. Но тут мно­гое за­висит от мно­гих фак­то­ров. Во-пер­вых, ре­пер­ту­ар у ме­ня спе­цифи­чес­кий. Во-вто­рых...  на­до прос­то ме­нять свое ам­плуа. По­тому что это бу­дет уже сов­сем дру­гое по срав­не­нию с тем, чем я за­нима­юсь сей­час. Я ду­маю, что та­кое еще в пол­ной ме­ре ма­ло ко­му уда­валось. И по­том... ну, за­чем мне ид­ти в то, че­го я не умею? Я для се­бя ре­шила: луч­ше бу­ду де­лать то, что умею.

- Пи­шут ли для вас спе­ци­аль­но ка­кие-то ав­то­ры - му­зыку или сти­хи пе­сен? При ва­шем рос­кошном го­лосе и та­лан­те это бы­ло бы ес­тес­твен­но. Или вы по­ете толь­ко клас­си­ку и фоль­клор? 

- Нес­мотря на то, что я дей­стви­тель­но в ос­новном, пою клас­си­чес­кую и фоль­клор­ную му­зыку, у ме­ня есть свои ав­то­ры пе­сен - Гар­ри Голд, Марк Тай­тлер, Бо­рис Рыв­чун и дру­гие. Их пес­ни и тек­сты я час­то вклю­чаю в свой ре­пер­ту­ар.

- Вы на кон­церте в Дюс­сель­дор­фе ска­зали, что изъ­ез­ди­ли чуть ли не весь мир, не­дав­но, нап­ри­мер, бы­ли в Ар­генти­не, где да­же отыс­ка­ли сво­их родс­твен­ни­ков, жи­вущих там аж с до­рево­люци­он­ных вре­мен…

- Дей­стви­тель­но, по­бывав в Ар­генти­не впер­вые в 2001 го­ду, я наш­ла дво­юрод­ных брать­ев и сес­тер мо­ей ма­мы. Ее отец, мой де­душ­ка у­ехал ту­да из ки­ев­ской гу­бер­нии с  ма­терью и брать­ями  в 1912 го­ду. В 1917-м го­ду он вер­нулся на ро­дину стро­ить ком­му­низм, ос­таль­ные же родс­твен­ни­ки ос­та­лись там,  и связь бы­ла по­теря­на.   С тех пор, как мы наш­лись, мы час­то встре­ча­ем­ся и я очень час­то выс­ту­паю для мно­гочис­ленной ев­рей­ской об­щи­ны Ар­генти­ны. Кро­ме все­го, прос­то обо­жаю Бу­энос-Ай­рес и ар­гентин­цев!

- Воз­вра­ща­ясь к ва­шему кан­торс­тву... Как вы во­об­ще ре­шили стать кан­то­ром? Вы же са­ма, ве­ро­ят­но, не мог­ли знать, что это та­кое и нас­коль­ко это воз­можно...

- Ес­тес­твен­но, я не име­ла пред­став­ле­ния ни о чем та­ком для се­бя. Это бы­ла не моя идея, я не пред­став­ля­ла се­бе, что та­кое во­об­ще со мной мо­жет быть... Мне по­сове­това­ли пос­ту­пить в се­мина­рию ум­ные лю­ди, мои но­вые аме­рикан­ские друзья, я поп­ро­бова­ла и - ме­ня при­няли!

- В чем сос­то­ят ва­ши обя­зан­ности кан­то­ра?

- Это­го прос­то не по­нять то­му, кто не хо­дит в си­наго­гу. В си­наго­ге, как и в цер­квах, по­ет хор. Со­лист это­го хо­ра в си­наго­ге - это и есть кан­тор. Од­на­ко он не прос­то со­лист хо­ра, но это че­ловек, ко­торый ве­дет ре­лиги­оз­ную служ­бу в фор­ме пе­ния. Рав­вин чи­та­ет про­пове­ди, а кан­тор эти его про­пове­ди как бы об­ле­ка­ет в мо­лит­ву - спе­ци­аль­ную ли­тур­ги­чес­кую му­зыку, ко­торая на­зыва­ет­ся ха­занут. То же са­мое, толь­ко в ви­де му­зыки. И кан­тор пы­та­ет­ся это сде­лать так, что­бы до­нес­ти до при­хожан связь со Все­выш­ним, вдох­новле­ние и так да­лее.

- Для это­го, ве­ро­ят­но, на­до кан­то­ру быть глу­боко ве­ру­ющим внут­ренне, да? Я не спра­шиваю о ва­шем от­но­шении к ве­ре, это су­губо ин­тимный воп­рос, но...

- По­чему, я мо­гу от­ве­тить про се­бя. Я - не глу­боко ве­ру­ющий че­ловек. То есть, я ве­рю, но... без внеш­ней ат­ри­бути­ки.

- Как го­ворит­ся, с ве­рой в ду­ше.

- Да, аб­со­лют­но вер­но. Имен­но с ве­рой в ду­ше. С ве­рой, с Бо­гом. Я знаю свои, ев­рей­ские тра­диции. Неп­ло­хо знаю ис­то­рию и То­ру. Но - не фа­натич­но ре­лиги­оз­на, в про­тив­ном слу­чае я не мог­ла бы ра­ботать в си­наго­ге, так как жен­щи­ны - сог­ласно ор­то­док­саль­но­му ре­лиги­оз­но­му нап­равле­нию - не име­ют пра­ва петь... Но моя ве­ра мне по­мога­ет, мне по­мога­ют мои зна­ния. И во­об­ще бла­года­ря это­му я знаю ис­то­рию сво­его на­рода - от­ку­да, по­чему и что бе­рет­ся.

- Час­то ли вам при­ходит­ся ме­нять ис­полня­емый в си­наго­ге "ре­пер­ту­ар"? Я имею в ви­ду му­зыкаль­но-во­каль­ное об­рамле­ние мо­лит­вы. Ведь са­ма мо­лит­ва, ви­димо, всег­да од­на и та же?

- Да, мо­лит­ва всег­да од­на и та же, но я, ко­неч­но, пы­та­юсь как-то раз­но­об­ра­зить ме­лодию, что­бы при­хожа­нам слу­шать её  не бы­ло скуч­но и од­но­об­разно.

- А ме­лодии от­ку­да бе­рете? Или пи­шете са­ма?

- Са­ма. Им­про­визи­рую.

- В си­наго­ге раз­ре­ша­ет­ся им­про­визи­ровать? Это не ка­кая-то ва­ша воль­ность?

- Ну... Есть, ко­неч­но, не­кие оп­ре­делен­ные ка­ноны, ко­торые нель­зя на­рушать. На­до петь там и так, где и как тре­бу­ет­ся. А там, где нег­лавное, есть воз­можность им­про­визи­ровать. Что я и де­лаю с удо­воль­стви­ем.

- Свою прог­рамму, ко­торую я се­год­ня слы­шал в за­ле, вы пос­вя­тили люб­ви. Что для вас лю­бовь?

- Все. Са­мое глав­ное дви­жущее чувс­тво в жиз­ни. Чувс­тво, ко­торое рож­да­ет все же­лания. Же­лание жить, тво­рить, ду­мать... и так да­лее. Имен­но с этим чувс­твом под­би­раю ре­пер­ту­ар. С чувс­твом люб­ви к тем, кто бу­дет слу­шать ме­ня.

- Что вы ощу­ща­ете по от­но­шению к ро­дине, к Рос­сии? Вам ту­да хо­чет­ся вре­мена­ми, пос­то­ян­но или не хо­чет­ся вов­се?

- У ме­ня са­мые неж­ные чувс­тва к Рос­сии. У ме­ня не­ту зла по от­но­шению к этой стра­не и ни­како­го неп­ри­ятия ее. Я очень люб­лю тер­ри­торию Рос­сии. Очень кра­сивая при­рода, и мо­ему сер­дцу это очень близ­ко. Кар­тинки рос­сий­ские пе­редо мной всег­да. Кар­тинки го­родов, где я бы­вала, кар­тинки мо­его детс­тва... Ко­неч­но, они всег­да тя­нут к се­бе. Хо­чет­ся пос­мотреть на все это, вспом­нить еще и еще раз. Ко­неч­но, друзья, родс­твен­ни­ки, хо­рошие зна­комые пос­то­ян­но при­тяги­ва­ют ме­ня к се­бе, хо­чет­ся по­видать­ся, по­бол­тать... И в пос­леднее вре­мя я до­воль­но час­то бы­ваю в Рос­сии. Что ка­са­ет­ся выс­тупле­ний в Мос­кве - их не так мно­го, в ос­новном это та же сце­на мо­его тет­ра "Ша­лом",  в ко­тором я ра­бота­ла, и еще нес­коль­ко те­леви­зи­он­ных пе­редач, где я при­нимаю учас­тие.

- Чи­тал, что вы бы­ва­ете и в Би­робид­жа­не. А что, там есть еще ев­рей­ская пуб­ли­ка?..

- Да, час­то и с удо­воль­стви­ем бы­ваю там. Для ме­ня Би­робид­жан - это во­об­ще уди­витель­ное мес­то! Од­но наз­ва­ние че­го сто­ит - Ев­рей­ская об­ласть, где нет… ев­ре­ев!?.. Но за­то и ан­ти­семи­тиз­ма там сов­сем нет и лю­ди прек­расные!

- Как на вас вли­яют (ес­ли во­об­ще вли­яют) се­год­няшние от­но­шения Рос­сии и США? На твор­чес­тво? На нас­тро­ение? Ощу­ща­ете ли вы это, выс­ту­пая в Аме­рике, в Рос­сии, в дру­гих стра­нах?

- На ме­ня не осо­бен­но вли­яют от­но­шения меж­ду Рос­си­ей и США, по­тому что я,  к счастью, не жи­ву в Рос­сии.  Но, тем не ме­нее, Рос­сия и Мос­ква - это моя Ро­дина, и я же­лаю, что­бы меж­ду на­шими стра­нами и на­родом был мир и со­зида­ние. В свя­зи с пос­ледни­ми со­быти­ями в мо­ей быв­шей стра­не, труд­но ска­зать, как мож­но по­мочь этой си­ту­ации; ду­маю, мож­но толь­ко по­сочувс­тво­вать. По­мочь  мож­но  и нуж­но Ук­ра­ине, ко­торая бо­рет­ся за свою не­зави­симость и зас­лу­жива­ет ис­то­ричес­ко­го пь­едес­та­ла. Это на мой взгляд.

 Ме­ня вся се­год­няшняя си­ту­ация тро­га­ет толь­ко в од­ном смыс­ле: я хо­чу, что­бы все бы­ло хо­рошо. Чтоб не бы­ло ни­чего пло­хого. По­тому что, я счи­таю, все идет - как идет. И я не в си­лах здесь что-то из­ме­нить... Лишь бы не бы­ло ху­же. Я от всей ду­ши же­лаю, что­бы в Рос­сии все бы­ло хо­рошо. Вот и вся моя по­зиция.

- Нра­вит­ся ли вам, как вас при­нима­ют в Гер­ма­нии? Во­об­ще - в ка­кой стра­не вам выс­ту­пать ком­фор­тнее?

- Гер­ма­ния для ме­ня - поч­ти моя стра­на.   Ведь стра­на - это преж­де все­го лю­ди, а моя пуб­ли­ка - это пол­ные кон­цер­тные за­лы и прек­расный при­ем. Для ме­ня это очень тро­гатель­но и важ­но, а, сле­дова­тель­но, и важ­но все, что свя­зано с те­ми, кто лю­бит ме­ня. Я от всей ду­ши всег­да же­лаю проц­ве­тания и счастья всем, кто выб­рал для жиз­ни эту стра­ну. Ни­каких ас­со­ци­аций с прош­лым - это дру­гая стра­на и дру­гие прин­ци­пы. Пос­мотреть толь­ко на ев­рей­ские цен­тры и си­наго­ги, ко­торые вос­ста­нов­ле­ны и воз­ве­дены с лю­бовью и ува­жени­ем к на­роду и па­мяти. По­это­му я, лич­но, бла­годар­на се­год­няшней Гер­ма­нии за это и за то, как жи­вут здесь мои со­оте­чес­твен­ни­ки.

- Ка­ков ваш круг об­ще­ния в Аме­рике? Есть ли друзья сре­ди аме­рикан­цев или они - лишь кол­ле­ги по про­фес­си­ональ­ным ва­шим за­няти­ям?

- В мо­ем кру­гу об­ще­ния есть, ко­неч­но, и аме­рикан­цы. Ча­ще все­го это аме­рикан­цы, мои кол­ле­ги, ко­торых у ме­ня очень мно­го. Поч­ти за 25 лет мо­ей жиз­ни в Ка­лифор­нии я встре­тила мно­жес­тво ин­те­рес­ных лю­дей, и в том чис­ле и лю­дей, свя­зан­ных с ки­но, с му­зыкан­та­ми, ди­риже­рами, с кем при­ходит­ся ра­ботать, со все­ми эти­ми людь­ми, кол­ле­гами, ес­тес­твен­но, час­то об­ща­юсь. Мне при­ходи­лось, вер­нее, пос­час­тли­вилось, выс­ту­пать да­же с сим­фо­ничес­ки­ми ор­кес­тра­ми. Ну, ес­тес­твен­но, с кан­то­рами, с пуб­ли­цис­та­ми и мно­гими дру­гими аме­рикан­ца­ми час­то при­ходит­ся об­щать­ся по ра­боте.

- Это имен­но по ра­боте, то есть кол­ле­ги. А друзья - то­же аме­рикан­цы?

- Нет. Дру­зей близ­ких сре­ди аме­рикан­цев у ме­ня нет. Круг дру­зей все-та­ки об­ра­зу­ет­ся по прин­ци­пу на­шего рус­ско­го... мен­та­лите­та, что ли. И по прин­ци­пу об­щнос­ти язы­ка и на­шей рус­ской... об­щиннос­ти. Ду­хов­ной бли­зос­ти. И по­том - близ­ких дру­зей же не бы­ва­ет слиш­ком мно­го, вер­но?

- Ко­неч­но, вы пра­вы. Я про­чел в од­ном из но­меров лос-ан­дже­лес­ской га­зеты "Па­нора­ма" ин­тервью с ва­ми. Там вы ска­зали, что в Лос-Ан­дже­лес вас во­об­ще при­вел счас­тли­вый слу­чай - вы там выс­ту­пали с од­ним из пер­вых сво­их кон­цертов, и мес­тные зри­тели при­няли вас очень теп­ло, осо­бен­но один из них: он сде­лал вам пред­ло­жение, что и при­вело вас к ре­шению на­сов­сем пе­ре­ехать жить в Лос-Ан­дже­лес...

- Да, все бы­ло имен­но так.

- Лич­ный воп­рос. У вас, как я знаю, два сы­на. Чем они за­нима­ют­ся се­год­ня? Пош­ли ли по ва­шим сто­пам?

- Мои два сы­на уже взрос­лые - стар­ший ра­бота­ет, млад­ший еще учит­ся. Они не му­зыкан­ты, но оба  лю­бят му­зыку и очень ува­жа­ют и по­нима­ют мое приз­ва­ние.  

- Све­та, за­нима­етесь ли вы чем-то се­год­ня в сво­бод­ное от пе­сен и си­наго­ги вре­мя? Или его у вас нет?

- Толь­ко пе­ни­ем. Я ни­чего дру­гого не умею. Ни­чем боль­ше, ни­каким хоб­би не за­нима­юсь.

- По­чему?

- Ну... У ме­ня прос­то не хва­та­ет на это вре­мени, а глав­ное - по­ка что нет к это­му ни­како­го же­лания.

- Что вам в му­зыке нра­вит­ся?

- Мне боль­ше все­го нра­вит­ся клас­си­чес­кая му­зыка, опе­ра. Я во­об­ще всег­да меч­та­ла петь в опе­ре, но... там, увы, ну­жен осо­бый го­лос, не та­кой, как у ме­ня…

- По-мо­ему, Све­та, вы из­лишне скром­ни­ча­ете: у вас дос­та­точ­но силь­ный во­кал...

- Спа­сибо, ко­неч­но, но... я се­бя луч­ше знаю: к со­жале­нию, у ме­ня нет опер­но­го го­лоса. Но, мне ка­жет­ся, я наш­ла для се­бя аль­тер­на­тиву: по­доб­ра­ла спе­ци­аль­но удоб­ный для мо­его пе­ния инс­тру­мен­таль­ный клас­си­чес­кий ре­пер­ту­ар и, бла­года­ря мо­им друзь­ям-по­этам, ко­торые на­писа­ли сти­хи на эти ме­лодии, по­лучи­лись та­кие сво­еоб­разные... ну, пес­ни не пес­ни, но... ком­по­зиции. Од­на из та­ких ком­по­зиций, проз­ву­чав­ших пол­ча­са на­зад со сце­ны, на­писа­на на му­зыку Мен­дель­со­на, на ко­торую по­этом по­ложе­ны сло­ва ста­рин­ной ев­рей­ской мо­лит­вы.

- За­мечаю, что за про­шед­шие го­ды рас­ши­рил­ся жан­ро­вый ди­апа­зон ва­шего ре­пер­ту­ара: по­яви­лись рус­ские ро­ман­сы, пес­ни раз­ных стран, кан­то­ри­аль­ные про­из­ве­дения. А те­перь вы по­ете да­же и… ба­лет­ную му­зыку…

- Я всег­да го­ворю, что за не­име­ни­ем опер­но­го го­лоса мне при­ходит­ся петь да­же ба­лет­ную му­зыку... В час­тнос­ти, как вы слы­шали на кон­церте, я пою и му­зыку  ге­ни­аль­но­го Пет­ра Иль­ича Чай­ков­ско­го из "Ле­беди­ного озе­ра".

- Чи­тал, что вы как-то сня­лись в филь­ме Спил­берга "Пе­режив­шие Ка­тас­тро­фу" и ис­полни­ли там пес­ню. Рас­ска­жите об этом опы­те. Сни­ма­етесь ли еще где-то?

- Нет, у Спил­берга я не сни­малась, а пе­ла в са­унд-тре­ке его до­кумен­таль­но­го филь­ма "Пе­режив­шие Ка­тас­тро­фу". Кста­ти, это  под­стег­ну­ло ме­ня  са­мой про­дюси­ровать до­кумен­таль­ный фильм на эту же те­му, толь­ко о кон­цла­гере Те­резин­штадт. Наш фильм под наз­ва­ни­ем "Ре­зорт" вы­шел два го­да на­зад и был удос­то­ен пер­вой пре­мии на меж­ду­народ­ном фес­ти­вале в Хь­юс­то­не. А так­же был по­том по­казан и в Из­ра­иле, и в Рос­сии на те­лека­нале "Куль­ту­ра".

- Вы до­воль­но ус­пешны в карь­ере. Ис­пы­тыва­ете ли вы на се­бе ка­кую-то за­висть кол­лег, неп­ри­ятие, нед­ру­желю­бие, во­об­ще не­гатив в свой ад­рес с ка­кой-ли­бо сто­роны? Ес­ли да, то как с этим бо­ретесь? Вам га­дос­ти не де­ла­ют?

- Нет, по­жалуй… И по­том, зна­ете, да­же ес­ли и де­ла­ют, то я... не по­нимаю, что это га­дость... Не вос­при­нимаю. Про­хожу ми­мо. Не об­ра­щаю вни­мания.

- Вы во­об­ще по на­туре че­ловек доб­рый или зло­памят­ный?

- Ду­маю, что доб­рый. По­это­му я всем от всей ду­ши же­лаю боль­ше свет­ло­го чу­да и чу­дес­но­го све­та в ва­шей жиз­ни!

- Спа­сибо вам за кон­церт и за эту бе­седу.

______________________________________________
На фо­то ав­то­ра: Свет­ла­ну Пор­тнянскую всег­да ода­рива­ют цве­тами и всег­да про­сят у неё ав­тогра­фы.