ПЕРЕКРЁСТКИ

О НОВОМ АВТОРЕ "КРУГОЗОРА"

Родилась в 1967 году в г. Ельце Липецкой обл. Закончила Московский физико-технический институт по специальности океанология. Живет в Московской области. Ведущий научный сотрудник Института физики атмосферы им. А.М. Обухова РАН. Кандидат физико-математических наук. Участвовала в многочисленных морских и прибрежных экспедициях, в том числе в 4-х антарктических. Автор поэтических сборников "Вино Тавриды" (1998), "Возвращение в Гель-Гью" (2010) и литературоведческих статей. Печаталась в альманахе "Истоки", сборнике "Время "Ч", стихи о Чечне и не только", альманахе "Крымский альбом", журналах "Российская провинция" и "Наше наследие", газетах "Книжное обозрение", "Независимая газета", "Алфавит", "Феодосийский альбом", "Крымская правда".

Памяти Анатолия Эмильевича Миндлина

В июне 1928 года весь мир, затаив дыхание, ждал вестей из Арктики. Итальянский дирижабль "Италия" под командованием известного воздухоплавателя и конструктора Умберто Нобиле достиг Северного полюса и на обратном пути потерпел крушение. Всего лишь третий раз за всю историю люди побывали на самой северной точке планеты - и вот шесть аэронавтов оказались на льдине, размеры которой катастрофически уменьшались. О судьбе остальных ничего не было известно: из чудом полученной радиограммы удалось узнать только то, что трое участников экспедиции во главе с шведским ученым Ф. Мальмгреном отправились пешком к Шпицбергену, а шестерых унесло в неизвестном направлении на остатках дирижабля.

Итак, шесть человек, затерянные в бескрайних ледяных просторах, ждали помощи. И экспедиции нескольких стран отправились на поиски, среди них - советский ледокол "Красин". Ему, единственному, удалось пройти в глубь Арктики и спасти уже потерявших надежду аэронавтов. На борту ледокола в числе группы журналистов находился и феодосиец Эмилий Львович Миндлин.

Квартира в старом доме в Замоскворечье, стеллажи с книгами, картины, фотографии... На одной фотографии женщина необыкновенной, тревожной восточной красоты в цыганском наряде. "Моя мать, - говорит хозяин квартиры, - крымчачка. Когда она училась в феодосийской гимназии, их класс повели на экскурсию в порт. И капитан турецкого корабля подошел к наставнице и, смотря на мать, сказал: "Продай. Не для себя прошу, для султана. Он за такую хорошие деньги даст."

- И что наставница?

- Собрав учениц, быстро убежала с корабля. А, может, и зря?

И хитро улыбнулся, блеснув восточными глазами, так похожими на глаза красавицы-крымчачки. У меня на ладонях - коктебельские камушки. Я перебираю их, вспоминая тепло крымского солнца и шелест волн по гальке...

- Анатолий Эмильевич, а вам сколько лет? - задаю бестактный, но давно вертевшийся в голове вопрос. Я знаю и про пройденную войну, и про ранения, но так не вяжется все это с молодым блеском глаз и легкостью походки.

- Не знаю, может, сто, а может, и двадцать...

И опять лукавая улыбка. И вдруг серьезно: "Вы занимаетесь полярными исследованиями? Тогда Вам должно быть интересно..."

И у меня на коленях прозрачная коробка с куском обожженной ткани. Я осторожно беру в руки грубую материю - кусок оболочки дирижабля Нобиле. Ледокол "Красин" спас итальянцев. И, покидая ставшую совсем зыбкой льдину, журналист Эмилий Миндлин взял на память обрывок полуобгоревшей обшивки дирижабля "Италия" - дирижабля, видевшего Северный полюс. И через 70 лет я держу его в руках, ощущая кожей приятную грубость материи.

"Вы знаете об экспедиции Нобиле?"

Еще б не знать! Много лет назад в маленьком городке, затерянном в степях южной России, на дрожащем киноэкране я который раз смотрела заезженную копию фильма "Красная палатка". И опять умирал мужественный Мальмгрен, гиб Амундсен, и оправдывался перед миром и перед своей совестью капитан Нобиле, все-таки достигший Северного полюса. Так, с киноэкрана, в мою жизнь вошла Арктика. И слова "торосы", "разводья" звучали как музыка, как детали чертога снежной королевы. Еще был жив Папанин, и в "Клубе кинопутешественников" он рассказывал про белых медведей, смешно коверкая ударения. И меньше всего можно было вообразить, что когда-нибудь в моих руках окажется обшивка дирижабля Нобиле, и дружба свяжет меня с Мариной Ширшовой, дочерью участника папанинской экспедиции океанолога Петра Ширшова. И в конце концов все нити приведут во льды, на макушку планеты.

Научно-экспедиционное судно "Академик Федоров" третьи сутки билось во льдах. Корабль медленно отползал назад, долго кряхтел, и рывком всей массой наваливался на льдины. Лед крушился со страшным треском, льдины переворачивались, обнажая голубые ребра. Но к вечеру был известен результат: за день мы прошли минус шесть миль. То есть дрейфом ледяного поля судно снесло больше, чем оно пробилось вперед и Арктика не хочет выпускать нас из сине-белого плена. Именно на этой, 82-й широте, разбился дирижабль "Италия", где-то здесь последний раз взмахнул крыльями самолет с великим Амундсеном на борту. А теперь мы бились во льдах, и белые медведи смело подходили к самому борту корабля, с любопытством смотря на странное чудище. Со времени Амундсена Арктика не стала более гостеприимной, хотя Северный полюс доступен даже турфирмам, организующим там пикники с шашлыками. Но Арктика не терпит панибратства: и воют метели, трещат морозы, трещат и дрейфуют льды.

Эта фотография сразу привлекла мое внимание: пожилая женщина с суровым, как бы застывшим лицом, стоит на крыльце и почти безучастно слушает мужчину, читающего ей письмо. Что-то жуткое и неуютное в ее взгляде. В этот день мать Мальмгрена узнала о гибели сына. На фотографии красинцы, среди которых и Эмилий Миндлин, зачитывают ей послание экспедиции. Но что для нее слова? Она далеко, рядом с сыном, умевшим мужественно жить, и сумевшем мужественно умереть. История гибели и спасения "Италии" - это не только история о людском героизме, есть в ней и людское бессилие. И даже людская подлость. Арктика обнажает, доводит до предела все качества, чувства и эмоции - для многих эта планка оказывается слишком высока. История гибели Мальмгрена так и осталась тайной. Я не хочу ворошить ее, извлекая на поверхность страшные домыслы и предположения, пусть все останется под снегом и льдами Арктики, там же, где могила великого шведского ученого.

Книгу "Красин во льдах" Эмилия Миндлина Анатолий Эмильевич Миндлин подарил мне с надписью "От сына Э. Миндлина-отца". Но он был не только сыном своего отца. Писатель, автор удивительных рассказов, друг поэтов и художников, человек, чей дом был всегда открыт и гостеприимен. На его визитке в графе "профессия" было написано "Друг своих друзей". Узнав, что я уезжаю в Арктику, Анатолий Эмильевич сказал: "А ведь судьба остальных шести человек так и осталась неизвестной. Может вам суждено найти гондолу с дирижабля Нобиле?" И грустно добавил: "Будь я помоложе, непременно поехал бы с Вами. А, может, еще доведется?" Через несколько дней после этого телефонного разговора его не стало. Конечно, мы не нашли остатки дирижабля. У экспедиции были другие задачи. Да и зачем? За семьдесят лет все прочно затянулось льдами, и Арктика надежно хранит свои тайны. Только странно всходили по ночам звезды, погребальными кострами загораясь над горизонтом.

Что такое полюс? Условная точка на условной карте, место, где сходятся условные меридианы, место, где все земные условности остаются далеко внизу. Прямо над нашими головами горела Полярная звезда, звезда путеводная, которая больше никуда не вела. Сотни людей отдали жизни за то, чтобы увидеть это. Ради чего? Что влечет нас к этому ледяному безмолвию? Ответа на этот вопрос нет. Только многие раз увидевшие заболевают Арктикой навсегда. И кто-то из них находит там навсегда покой, как нашел покой полярный метеоролог Финн Мальмгрен, как пропал во льдах побывавший на обоих полюсах Амундсен, как погибла экспедиция Седова.. И уроженец южного города Эмилий Миндлин среди всего пережитого в долгой жизни почему-то постоянно возвращался в памяти к двум месяцам на "Красине".

Есть закономерности в скрещении судеб. Феодосия свела меня с А.Э. Миндлиным, увиденный в детстве фильм "Красная палатка" привел в Арктику, и все сошлось на 82-й параллели, рядом с точкой с условным название "Северный полюс". И мы пили спирт на промерзшей палубе, поминая Анатолия Эмильевича, Мальмгрена, Амундсена и всех, по кому горели погребальные костры полярной ночи.

Каждое утро, спеша на электричку, я прохожу мимо пятиэтажного дома довоенной постройки. В этом доме в 30-е годы жил опальный итальянский генерал Умберто Нобиле. Он руководил строительством советских дирижаблей. Еще одно скрещение судеб, но это уже другая история...