ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Рев­ни­телю чис­то­ты рус­ской ис­то­рии
С. Со­куро­ву пос­вя­ща­ет­ся

Пят­надца­ти лет На­химов сту­пил на па­лубу и за­тем пол­жизни про­вел на ней, дос­лу­жив­шись до ви­це-ад­ми­рала. Но пол­ным ад­ми­ралом стал на су­ше, уто­пив боль­ше сво­их, чем вра­жес­ких ко­раб­лей. Умер от вра­жес­кой пу­ли, как и Нель­сон, но тот по­гиб в мо­ре, вы­иг­рав мно­жес­тво сра­жений, а на сче­ту На­химо­ва лишь Си­ноп, став­ший, при­чиной про­иг­ранной вой­ны и ги­бели род­но­го фло­та, так что па­лубы для смер­ти не наш­лось, приш­лось ис­кать ее на бас­ти­онах…

Обыч­но эту ис­то­рию пи­шут крас­ка­ми па­тети­чес­ки­ми, опус­кая де­тали, но дь­явол кро­ет­ся в ме­лочах, по­это­му обой­дем­ся без вос­торгов и опи­шем де­ло так, как оно из­ло­жено в до­кумен­тах.Ис­то­рия эта на­чина­ет­ся 8 (20) сен­тября 1854 го­да (да­лее все да­ты по ст. ст.)   в тот день Мен­ши­ков про­иг­рал Аль­мин­ское сра­жение и бе­жал, бро­сив ра­неных и Се­вас­то­поль на про­из­вол судь­бы. На сле­ду­ющее ут­ро сос­то­ялось со­веща­ние, на ко­тором ка­пита­ны и ад­ми­ралы во гла­ве с На­химо­вым пред­почли уто­пить свои су­да. А уже 14 сен­тября Кор­ни­лов пи­шет в сво­ем жур­на­ле-днев­ни­ке: "Сла­ва бу­дет, ес­ли ус­то­им, ес­ли же нет, то кня­зя Мен­ши­кова мож­но наз­вать из­менни­ком и под­ле­цом... Ес­ли бы я знал, что он спо­собен на та­кой из­менни­чес­кий пос­ту­пок, то, ко­неч­но, ни­ког­да бы не сог­ла­сил­ся за­топить ко­раб­ли, а луч­ше вы­шел дать сра­жение двой­но­му чис­лом вра­гу".

Си­ту­ация сло­жилась кри­тичес­кая, ар­мей­ских час­тей в го­роде поч­ти не бы­ло и 11 сен­тября Мен­ши­ков по­ручил обо­рону се­вер­ной час­ти го­рода Кор­ни­лову, а юж­ной   На­химо­ву. Воз­ра­жения пос­ледне­го, что он не мо­жет быть хо­рошим су­хопут­ным ге­нера­лом, князь от­кло­нил, ад­ми­рал вы­нуж­ден был по­вино­вать­ся - и стал ду­шой обо­роны. Так пи­шут ВСЕ ис­то­рики и би­ог­ра­фы На­химо­ва!

НАХИМОВ ОСТАЁТСЯ НЕ У ДЕЛ

Но на сле­ду­ющий день На­химов об­ра­тил­ся к ви­це-ад­ми­ралу Ста­нюко­вичу, ко­ман­ди­ру пор­та и во­ен­но­му гу­бер­на­тору в Се­вас­то­поле, с ра­пор­том:

"Бу­дучи наз­на­чен по рас­по­ряже­нию е. с-ти кн. Мен­ши­кова за­веды­вать мор­ски­ми ко­ман­да­ми, от­де­лен­ны­ми для за­щиты юж­ной час­ти Се­вас­то­поля, я не мо­гу в то же вре­мя ко­ман­до­вать су­дами, сто­ящи­ми в нас­то­ящее вре­мя на рей­де. О чем имею честь до­нес­ти в. пр-ву и по­кор­ней­ше про­шу раз­ре­шить мне спус­тить флаг и по­ручить [эс­кадру] млад­ше­му по мне флаг­ма­ну".

На­химов про­сит офор­мить свой уход с пос­та флаг­ма­на эс­кадры в со­от­ветс­твии с тре­бова­ни­ями рег­ла­мен­та. Дей­стви­тель­но, для "за­веды­вания" на су­ше он обя­зан был пе­редать ко­ман­до­вание, что под­твержда­ет­ся бо­лее поз­дним его ра­пор­том Глав­но­коман­ду­юще­му Юж­ной ар­ми­ей и мор­ски­ми и су­хопут­ны­ми си­лами в Кры­му ге­нерал-адъ­ютан­ту М.Д. Гор­ча­кову:

№ 19 12 мар­та 1855 г.

В Се­вас­то­поле.

Эс­кадра су­дов Чер­но­мор­ско­го фло­та, рас­по­ложен­ная в Се­вас­то­поле, сос­то­ит по сие вре­мя под мо­ею ко­ман­дою. Вновь воз­ло­жен­ные на ме­ня обя­зан­ности ко­ман­ди­ра пор­та и вре­мен­но­го во­ен­но­го гу­бер­на­тора, тре­буя мо­его при­сутс­твия на бе­регу, оты­ма­ют у ме­ня воз­можность вы­пол­нять пер­вую сог­ласно Мор­ско­го ус­та­ва, пос­тавля­юще­го неп­ре­мен­ным пра­вилом бе­зот­лучное пре­быва­ние ад­ми­рала на вве­рен­ной ему эс­кадре, а по­тому, док­ла­дывая об этом ва­шему си­ятель­ству, я имею честь по­кор­ней­ше про­сить раз­ре­шения спус­тить свой флаг, по­ручив на­чаль­ство над эс­кадрою г-ну контр-ад­ми­ралу Юха­рину. …

Ви­це-ад­ми­рал На­химов.

На ра­порт на­ложе­на ре­золю­ция: "Глав­но­му шта­бу. Раз­ре­шить. 13 мар­та".

Итак, "Мор­ской ус­тав пос­тавля­ет неп­ре­мен­ным пра­вилом бе­зот­лучное пре­быва­ние ад­ми­рала на вве­рен­ной ему эс­кадре" и фор­маль­но сен­тябрь­ский На­химов был прав. Мен­ши­кову сле­дова­ло чет­че фор­му­лиро­вать свои при­казы. Не­фор­маль­но же На­химов мар­тов­ский к мо­мен­ту на­писа­ния вто­рого ра­пор­та дне­вал и но­чевал на бе­регу, на­рушая ус­тав, и ес­ли ду­мал о сво­их ко­раб­лях, то лишь с од­ной целью. С ка­кой? Об этом и статья.

И еще об од­ном. В рос­сий­ско-со­вет­ской ис­то­ри­ог­ра­фии На­химов и Кор­ни­лов это Кас­тор и Пол­лукс, ру­ка об ру­ку тру­див­ши­еся над обо­роной Се­вас­то­поля и воз­глав­лявшие ее с пер­во­го дня. О чем как буд­то бы и сви­детель­ству­ет ра­порт На­химо­ва Ста­нюко­вичу - сдав эс­кадру, ад­ми­рал за­нял­ся ук­репле­ни­ем Юж­ной сто­роны. Это, од­на­ко, не так. Они с Кор­ни­ловым бы­ли дос­той­ны­ми, но раз­ны­ми людь­ми, к сла­ве каж­дый шел сво­ей до­рогой, по­рой ме­шая дру­гому, а в сен­тябре 1853 го­да их пу­ти и вов­се ра­зош­лись. Один ушел на фронт, а дру­гой еще три не­дели си­дел на пус­те­ющих с каж­дым днем ко­раб­лях. Ре­золю­ция на сен­тябрь­ском ра­пор­те На­химо­ва, ко­торую рус­ские ис­то­рики в сво­их тру­дах друж­но опус­ка­ют, кам­ня на кам­не не ос­тавля­ет от на­рисо­ван­ной ими бла­гос­тной кар­ти­ны! Ста­нюко­вич пи­шет:

"Е. с-ть кн. Мен­ши­ков при­казал мне не при­водить в ис­полне­ние при­каза, ко­торым в. пр-во наз­на­чены за­веды­вать мор­ски­ми ко­ман­да­ми на бе­регу, а по­тому и про­шу ос­та­вать­ся на рей­де с фла­гом".

Не­ожи­дан­но! На­химов, са­мый ав­то­ритет­ный чер­но­мор­ский ад­ми­рал, ге­рой, увен­чанный све­жими лав­ра­ми Си­ноп­ско­го по­беди­теля… не был до­пущен к ру­ководс­тву обо­роной Юж­ной сто­роны. Его ос­та­вили на быс­тро те­ряв­шей бо­евое зна­чение эс­кадре. Нап­расно сов­ре­мен­ни­ки се­това­ли, что в на­чале оса­ды его от­терли от дел обо­роны. Он дей­стви­тель­но ока­зал­ся на вто­рых ро­лях. Но по сво­ей ви­не, те­ряя вре­мя на фор­маль­нос­ти, ког­да все ви­село на во­лос­ке. Тог­да как Кор­ни­лова фор­маль­нос­ти не сму­щали, он сме­ло брал от­ветс­твен­ность на се­бя, во все вни­кал, за все хва­тал­ся, от­то­го и стал ду­шой обо­роны.

А да­лее про­изош­ло еще од­но со­бытие, опи­сывая ко­торое, рус­ские ис­то­рики за­мал­чи­ва­ют фак­ты, да­бы не сма­зать пат­ри­оти­чес­ко­го луб­ка. Фак­ты, впро­чем, яс­но из­ло­жены А. Жан­дром в его кни­ге "Ма­тери­алы для обо­роны Се­вас­то­поля и для би­ог­ра­фии Вла­дими­ра Алек­се­еви­ча Кор­ни­лова" (СПб. 1859) и де­ло бы­ло так.

По­дой­дя к го­роду, неп­ри­ятель­ская ар­мия не ре­шилась на штурм и 13 сен­тября дви­нулась с Бель­бек­ских по­зиций на вос­ток. Дви­жение бы­ло за­мече­но с баш­ни на кры­ше мор­ской биб­ли­оте­ки, са­мого вы­соко­го мес­та го­рода: по­ток крас­ных ан­глий­ских мун­ди­ров тя­нул­ся на Ме­кен­зи­еву го­ру и спус­кался от­ту­да в до­лину Чер­ной реч­ки. За ни­ми ша­гали фран­цу­зы и ты­сячи шты­ков свер­ка­ли под сол­нцем. Гос­подь по­мутил ра­зум вра­жес­ких ге­нера­лов, и они вмес­то не­мед­ленно­го штур­ма дви­нулись в об­ход! Ко­неч­но, все с тре­вогой ожи­дали даль­ней­ших дей­ствий вра­га, ведь все си­лы бы­ли бро­шены на уси­ление Се­вер­ной сто­роны, на Юж­ную их прос­то не хва­тало. Но осо­бен­но опа­сал­ся На­химов. Он ре­шил, что Ган­ни­бал уже ло­мит во­рота и да­же бу­дучи отс­тра­нен от ко­ман­до­вания на Юж­ной сто­роне, еще до по­яв­ле­ния вра­га на го­ризон­те, от­дал при­каз, ко­торый ака­демик Е. Тар­ле наз­вал зна­мени­тым. Ка­жет­ся - нап­расно.

"ЗНАМЕНИТЫЙ" ПРИКАЗ НАХИМОВА

Тар­ле се­ту­ет   мол, На­химов счи­тал не­воз­можным с нич­тожны­ми си­лами удер­жать сла­бо ук­реплен­ную ли­нию обо­роны, и вос­хи­ща­ет­ся - ад­ми­рал ре­шил пасть в бою. Пом­ня же мед­ленность за­топ­ле­ния "Трех свя­тите­лей" на вхо­де в га­вань (тог­да приш­лось ус­ко­рить про­цесс ору­дий­ным ог­нем), он при­казал при­вязать к бор­там ко­раб­лей смо­ляные кран­цы, что­бы сжечь их в слу­чае зах­ва­та го­рода. И по­чему-то был уве­рен, что Кор­ни­лов не даст ба­таль­онов, соб­ранных на Се­вер­ной сто­роне.

Жандр пи­шет об этом при­казе: "В этой тяж­кой край­нос­ти он ви­дел один чес­тный ис­ход - смерть с ору­жи­ем в ру­ках на ба­таре­ях Се­вас­то­поля, и от­дал в 7 ча­сов ут­ра 14 сен­тября та­кой при­каз:

"Неп­ри­ятель под­сту­па­ет к го­роду, в ко­тором весь­ма ма­ло гар­ни­зону; я в не­об­хо­димос­ти на­хожусь за­топить су­да вве­рен­ной мне эс­кадры, и ос­тавши­еся на них ко­ман­ды, с абор­дажным ору­жи­ем, при­со­еди­нить к гар­ни­зону. Я уве­рен в ко­ман­ди­рах, офи­церах и ко­ман­дах, что каж­дый из них бу­дет драть­ся как ге­рой; нас со­берет­ся до трех ты­сяч; сбор­ный пункт на Те­ат­раль­ной пло­щади. О чем по эс­кадре объ­яв­ляю".

При­каз, ко­неч­но, ге­ро­ичес­кий, спо­ру нет, но вы­зыва­ет мно­го неп­ри­ят­ных воп­ро­сов. Во-пер­вых, На­химов пос­пе­шил с ним. В тот день неп­ри­ятель встал поз­дно пос­ле тя­жело­го ноч­но­го мар­ша, а за­тем пов­то­рил ту же ошиб­ку, что и на се­вере: вмес­то то­го, что­бы с рас­пу­щен­ны­ми зна­мена­ми и под ба­рабан­ный бой сра­зу взять го­род, ан­гли­чане дви­нулись к Ба­лак­ла­ве, а фран­цу­зы ста­ли ла­герем на Фе­дюхи­ных вы­сотах.

И ес­ли Тар­ле наз­вал этот при­каз зна­мени­тым, то от­части он прав. При­каз дей­стви­тель­но зна­менит! Он зна­мену­ет ес­ли не па­нику, то рас­те­рян­ность, ох­ва­тив­шую ад­ми­рала. И то, что опи­сание обо­роны Се­вас­то­поля у Тар­ле по ка­ким-то при­чинам силь­но ус­ту­па­ет его блес­тя­щему ана­лизу дип­ло­мати­чес­кой пе­репис­ки и вир­ту­оз­но­му раз­бо­ру меж­ду­народ­ной по­лити­ки. Ака­демик чрез­мерно гиб­ко трак­ту­ет фак­ты, опус­кая ме­ша­ющие иде­али­зиро­вать На­химо­ва, и тем са­мым ока­зыва­ет ему пло­хую ус­лу­гу. Ад­ми­рал был жи­вым и силь­ным че­лове­ком, и ес­ли по­рой сры­вал­ся и де­лал ошиб­ки, как и все мы, то этим и ин­те­ресен. По­это­му чи­тать бе­зудер­жные сла­вос­ло­вия Тар­ле и про­чих одо­пис­цев грус­тно и не­лов­ко.

Грус­тно, по­тому что жаль На­химо­ва. Не­лов­ко, по­тому что он не имел пра­ва от­да­вать та­ких при­казов   в об­ход вы­шес­то­ящих на­чаль­ни­ков, то­го же Кор­ни­лова, Мол­ле­ра, наз­на­чен­но­го Мен­ши­ковым ко­ман­ду­ющим гар­ни­зоном, и Ста­нюко­вича. Он не имел пра­ва еди­нолич­но ре­шать судь­бу фло­та!

Во-треть­их, си­дя на флаг­ман­ском ко­раб­ле, ни­каки­ми ба­таль­она­ми на су­ше он не "за­веды­вал", как мы ви­дели, и пра­ва со­бирать их где бы то ни бы­ло не имел. Да­же с абор­дажным ору­жи­ем!

В-чет­вертых, ис­точни­ки пря­мо ут­вер­жда­ют, что Кор­ни­лов этот при­каз не толь­ко не оце­нил, но страш­но раз­гне­вал­ся и ед­ва не за­ковал ста­рого то­вари­ща в кан­да­лы, обе­щая от­пра­вить в та­ком ви­де го­суда­рю! С пол­ным, на­до ска­зать, на то ос­но­вани­ем.

Со­бытия тем ут­ром раз­ви­вались стре­митель­но. Кор­ни­лов, о ко­тором На­химов был по­чему-то дур­но­го мне­ния, сте­пень опас­ности оце­нил сра­зу и тот­час пе­ревез на Юж­ную сто­рону 11 флот­ских ба­таль­онов и под­вижные ба­тареи. За­тем до­бавил еще два ба­таль­она. Ма­ло то­го, он ос­та­вил Се­вер­ную сто­рону и со шта­бом сам пе­реб­рался на Юж­ную, и в пер­вую оче­редь от­пра­вил­ся на флаг­ман­ский ко­рабль На­химо­ва "Две­над­цать апос­то­лов". Там пи­саря со всех ко­раб­лей как раз вы­писы­вали "зна­мени­тый" при­каз…

Кор­ни­лов за­пер­ся с На­химо­вым, пос­ле че­го тот при­шел в се­бя и при­казал свез­ти на бе­рег не три, а пол­то­ры ты­сячи мат­ро­сов (по 300 с трех трех­дечных и по 100 с шес­ти двух­дечных ли­ней­ных ко­раб­лей), сфор­ми­ровав из них два свод­ных ба­таль­она. Но от идеи унич­то­жить эс­кадру все та­ки не от­ка­зал­ся и уч­ре­дил два осо­бых сиг­на­ла, по пер­во­му из ко­торых ко­раб­ли по­лага­лось уто­пить, а по вто­рому сжечь…

В от­ли­чие от рас­те­ряв­ше­гося На­химо­ва энер­гичный Кор­ни­лов в эти пер­вые и са­мые опас­ные дни раз­вил бур­ную де­ятель­ность по ор­га­низа­ции обо­роны го­рода, брал­ся за мно­жес­тво дел и ус­пе­вал пов­сю­ду. При­рож­денный ли­дер! Не­муд­ре­но, что в тот же день 14 сен­тября приг­ла­шен­ные и обод­ренные им Тот­ле­бен, На­химов и Мол­лер убе­дили его при­нять на се­бя обя­зан­ности на­чаль­ни­ка шта­ба Се­вас­то­поль­ско­го гар­ни­зона, а фак­ти­чес­ки стать его ко­ман­ду­ющим.

Кста­ти, о ге­нерал-лей­те­нан­те Мол­ле­ре. Рос­сий­ские ис­то­рики ри­су­ют его не­мощ­ным, глу­хова­тым ста­рич­ком, ко­торо­го бра­вые ад­ми­ралы тут же от­терли в сто­рону, че­му он да­же об­ра­довал­ся. Од­на­ко его воз­раст (58 лет) лишь в XIX ве­ке счи­тал­ся стар­ческим   ес­ли счи­тал­ся. Был Фе­дор Фе­доро­вич все­го лишь семью го­дами стар­ше На­химо­ва, а про­жил еще двад­цать два го­да…

Но не он и не На­химов, а имен­но Кор­ни­лов вдох­но­вил и по­вел за со­бой лю­дей и не будь его, не­из­вес­тно, дол­го ли дли­лась бы обо­рона Се­вас­то­поля, ста­ла бы она ге­ро­ичес­кой? Бо­юсь, что нет.

Ве­чером то­го труд­но­го дня Вла­димир Алек­се­евич за­писал в сво­ем днев­ни­ке: "По­ложи­ли сто­ять!" Од­на­ко и ме­ханизм, за­пущен­ный На­химо­вым, при­шел в дей­ствие. На ко­раб­лях по­лучи­ли как его при­каз о за­топ­ле­нии, так и рас­по­ряже­ние о сиг­на­лах, по ко­торым оно дол­жно про­изой­ти. На "Рос­тисла­ве" его по­лучи­ли в 8 ут­ра, про­изош­ла нак­ладка и уже че­рез пол­ча­са, тол­ком не ра­зоб­равшись, на ко­раб­ле от­кры­ли от­вер­стия, за­ранее про­руб­ленные в под­водной час­ти, и ста­ли сво­зить ве­щи и про­визию на бе­рег!

14 сен­тября в вах­тенном жур­на­ле ко­раб­ля по­яви­лась за­пись:

"… В на­чале 9-го ча­са при­везе­но при­каза­ние с флаг­ман­ско­го ко­раб­ля "Две­над­цать апос­то­лов", что ес­ли по­дымут на этом ко­раб­ле на грот-стень­ге вто­рой за­мени­тель­ный флаг, то все по­топить ко­раб­ли, а ког­да чет­вертый знак - то сжечь, за­топить преж­де по­рох. В ? 9-го ча­са от­кры­ли ды­ры, про­руб­ленные в ко­раб­ле по при­казу с флаг­ма­на, и на­чали сво­зить ба­гаж и про­визию на бе­рег, по­том, по при­каза­нию от ви­це-ад­ми­рала Кор­ни­лова ды­ры опять зак­ры­ты…"

Не­из­вес­тно, под­ни­мал­ся ли на флаг­ма­не этот флаг или нет, но с оше­лом­ля­ющим до­несе­ни­ем, что "Рос­тислав" за­топ­лен, контр-ад­ми­рал Ву­котич 1-й явил­ся на квар­ти­ру к Кор­ни­лову   в то са­мое вре­мя, ког­да ука­зан­ный вы­ше со­вет за­вер­шал ра­боту над дис­по­зици­ей вой­ск. По­ражен­ный Кор­ни­лов уз­нал, что сде­лано это по при­казу На­химо­ва. Бо­юсь, вид его был стра­шен!

На­химов вскри­чал, что это не­дора­зуме­ние и что сей­час он все ула­дит, но, ка­жет­ся, имен­но тог­да их от­но­шения раз­ла­дились и пе­рес­та­ли быть впол­не дру­жес­ки­ми. Ис­то­рики сей эпи­зод друж­но за­мал­чи­ва­ют, а нап­расно. Ге­ро­из­ма у пред­ков от это­го не убу­дет, за­то по­том­ки по­лучат наг­лядный при­мер, к че­му при­водит па­ника. Но и это­го ма­ло! На сче­ту На­химо­ва, ока­зыва­ет­ся, это был не пер­вый по­доб­ный при­каз, он к то­му вре­мени уже ус­пел уто­пить су­да с цен­ным во­ен­ным иму­щес­твом, в том чис­ле со сна­ряда­ми и труб­ка­ми, нех­ватка ко­торых а­ук­нется в са­мые бли­жай­шие дни.

Жандр со­об­ща­ет: "Вспом­нив, что тран­спорт Ку­бань, на­пол­ненный ско­рос­трель­ны­ми труб­ка­ми и раз­ны­ми ар­тилле­рий­ски­ми сна­ряда­ми, и бран­де­ры Кин­бурн и Ин­гул, столь дра­гоцен­ные для го­рода в осад­ное вре­мя, толь­ко что за­топ­ле­ны име­нем На­химо­ва по­тому, что стоя в Ки­лен-бух­те, вни­зу 1-го и 2-го бас­ти­онов, они мог­ли взры­вом сво­им на­нес­ти вред прис­лу­ге ору­дий на­ших ба­тарей,   как буд­то не бы­ло воз­можнос­ти от­букси­ровать эти су­да из Ки­лен-бух­ты - Кор­ни­лов по­доз­вал ме­ня и ска­зал: "По­ез­жай­те ко всем ко­ман­ди­рам ко­раб­лей и ска­жите им, что ес­ли хоть од­на под­водная проб­ка бу­дет от­кры­та без мо­его при­каза­ния, то я приз­наю ко­ман­ди­ра то­го ко­раб­ля за Го­сударс­твен­но­го прес­тупни­ка и в кан­да­лах от­прав­лю к Го­суда­рю!"

Ис­полняя при­каза­ние, я тот­час по­ехал на Рос­тислав, и за­тем на дру­гие ко­раб­ли, кро­ме Две­над­ца­ти Апос­то­лов, на ко­тором был Па­вел Сте­пано­вич, и пе­редав сло­ва Вла­дими­ра Алек­се­еви­ча, при­сово­купил, что во из­бе­жание не­дора­зуме­ний при­каза­ние о за­топ­ле­нии ко­раб­лей бу­дет пе­реда­но сиг­на­лом ко­раб­ля Ве­ликий Князь Кон­стан­тин".

Нет­рудно по­нять, что уг­ро­за Кор­ни­лова за­ковать в кан­да­лы лю­бого, кто ос­ме­лит­ся без при­каза то­пить ко­раб­ли, от­но­силась не столь­ко к ко­ман­ди­рам ко­раб­лей, сколь­ко к ини­ци­ато­ру все­го де­ла, к На­химо­ву. Од­на­ко ис­кусный Тар­ле опус­ка­ет де­тали, пор­тя­щие ге­ро­ичес­кую кар­ти­ну. Он глу­хо со­об­ща­ет, что как толь­ко опас­ность ми­нова­ла, при­каз о за­топ­ле­нии был от­ме­нен.

ГДЕ ЖЕ НАХИМОВ?

Но опас­ность не ми­нова­ла. Нес­мотря на все фор­ти­фика­ци­он­ные уси­лия Тот­ле­бена, мо­ряков и го­рожан, Се­вас­то­поль в слу­чае пря­мой ата­ки неп­ри­яте­ля был об­ре­чен. Об этом го­ворит и при­веден­ная вы­ше за­пись из днев­ни­ка Кор­ни­лова, сде­лан­ная им ве­чером то­го дол­го­го дня. Про­дол­жим ее: "14 сен­тября. … По ук­репле­ни­ям ра­бота ки­пит, да­же арес­танты усердству­ют. Вой­ско ки­пит от­ва­гой,   но все это мо­жет толь­ко уве­личить рез­ню, но не вос­пре­пятс­тво­вать вхо­ду неп­ри­яте­ля".

Как ви­дим, Кор­ни­лов не на­де­ял­ся име­ющим­ся си­лами (11000 мо­ряков и 5000 сол­дат ре­зер­вных ба­таль­онов) удер­жать Юж­ную сто­рону. Но ни сда­вать­ся, ни от­сту­пать не со­бирал­ся. Объ­ез­жая вой­ска, он тре­бовал сто­ять нас­мерть. 18 сен­тября он пи­шет: "Князь очень жа­лу­ет­ся на сла­бость вой­ск сво­их и счи­та­ет неп­ри­яте­ля очень силь­ным; со­бира­ет­ся опять сде­лать дви­жение; пре­дос­тавля­ет Се­вас­то­поль сво­им средс­твам. Ес­ли это бу­дет - то про­щай Се­вас­то­поль: ес­ли толь­ко со­юз­ни­ки ре­шат­ся на что-ни­будь сме­лое, то нас за­давят. … Дер­жать­ся с вой­ска­ми в Се­вас­то­поле весь­ма мож­но, и дер­жать­ся дол­го; но без вой­ск - де­ло дру­гое".

Это был са­мый кри­тичес­кий мо­мент. К счастью, на сле­ду­ющий день по­дош­ли пол­ки Мос­ков­ский, Та­рутин­ский и Бо­родин­ский, а так­же шес­тые ре­зер­вные ба­таль­оны Во­лын­ско­го и Мин­ско­го пе­хот­ных пол­ков плюс две лег­кие ар­тилле­рий­ские ба­тареи. Поз­же по­дош­ли так­же 2-й и 8-й пе­шие Чер­но­мор­ские ба­таль­оны.

Тут сле­ду­ет яз­ви­тель­но за­метить в ад­рес Е. Тар­ле, что по­мимо ма­нипу­ляций фак­та­ми он де­монс­три­ровал еще и по­рази­тель­ное для та­кого эру­дита нез­на­ние: "…при­были еще два ба­таль­она чер­но­мор­цев, на ко­торые оба ад­ми­рала боль­ше все­го по­лага­лись". Ака­демик ви­димо по­лагал, что раз чер­но­мор­цы, то тем са­мым мо­ряки, ка­ковым ад­ми­ралы от­да­вали пред­почте­ние. Но в дан­ном слу­чае чер­но­мор­цы - это ку­бан­ские ка­заки, Чер­но­мор­ское ка­зачье вой­ско. Не знать это­го неп­рости­тель­но.

В Се­вас­то­поль, меж­ду про­чим, бла­года­ря ни­кола­ев­ско­му "по­ряд­ку", обер­нувше­муся в ито­ге то­таль­ным бар­да­ком, и по­валь­ной кор­рупции ка­заки приш­ли го­лые, бо­сые и без ко­пей­ки де­нег жа­лова­ния, так что Кор­ни­лову приш­лось "вы­бивать" для них на скла­дах фло­та са­поги и сук­но для мун­ди­ров. Оные зат­ра­ты Мен­ши­ков за­тем ми­лос­ти­во "прос­тил" чер­но­мор­цам…

23 сен­тября для уси­ления обо­роны Ма­лахо­ва кур­га­на по­дошел так­же Бу­тыр­ский пе­хот­ный полк, при­были еще час­ти, си­лы гар­ни­зона уд­во­ились, нас­тро­ение Кор­ни­лова улуч­ши­лось, и он уже не сом­не­вал­ся, что от­сто­ит Се­вас­то­поль. Опи­сывая по­ис­ти­не ки­пучую его де­ятель­ность все эти дни, Жандр ссы­ла­ет­ся так­же на Мен­ши­кова и Мол­ле­ра, Тот­ле­бена и Ис­то­мина, на мно­гих дру­гих, но… не упо­мина­ет На­химо­ва! Пос­ле не­лепой ис­то­рии с ко­раб­ля­ми тот ис­че­за­ет из по­ля его зре­ния. Вы ска­жете, что Жандр флаг-офи­цер Кор­ни­лова, что он пи­шет кни­гу о сво­ем ко­ман­ди­ре и по­это­му не ссы­ла­ет­ся на до­кумен­ты о де­ятель­нос­ти На­химо­ва в это вре­мя?

Но их нет и в фун­да­мен­таль­ном двух­томном сбор­ни­ке "П.С. На­химов. До­кумен­ты и ма­тери­алы" из­да­ния 2003 го­да, ко­торый пос­вя­щен имен­но ад­ми­ралу и в ко­ем дол­жны бы­ли быть соб­ра­ны все фак­ты, сви­детель­ству­ющие в его поль­зу! Увы, их нем­но­го. Это блис­та­тель­ное от­сутс­твие уди­витель­но на фо­не пе­ре­из­бытка до­кумен­тов, свя­зан­ных с де­ятель­ностью Кор­ни­лова!

Весь го­род, вклю­чая жен­щин и де­тей, ли­хора­доч­но стро­ит ук­репле­ния, а На­химов все си­дит на флаг­ман­ском ко­раб­ле (уже ут­ром 15 сен­тября на ко­раб­лях ос­та­валось все­го 3000 че­ловек, то есть око­ло чет­верти лич­но­го сос­та­ва) и лишь 21 сен­тября в от­вет на пред­пи­сание Кор­ни­лова о фор­ми­рова­нии но­вых мор­ских ба­таль­онов шлет со­от­ветс­тву­ющий ра­порт. Тар­ле пи­шет, что он был чрез­вы­чай­но за­нят от­прав­кой лю­дей, а так­же от­груз­кой пу­шек и сна­рядов на бе­рег, но в до­кумен­тах сия за­нятость от­ра­жена сла­бо. Лишь по ску­пым упо­мина­ни­ям Жан­дра и Рей­не­ке мож­но зак­лю­чить, что иног­да по ве­черам он съ­ез­жал на бе­рег и бы­вал у Кор­ни­лова.

Так прош­ло де­сять дней и 24 сен­тября На­химов про­яв­ля­ет се­бя - и сно­ва в свя­зи с утоп­ле­ни­ем ко­раб­лей! В пред­ви­дении воз­можной гря­дущей бом­барди­ров­ки он от­да­ет при­каза­ние по эс­кадре, пя­тый пункт ко­торо­го пре­дус­матри­ва­ет за­топ­ле­ние при не­воз­можнос­ти по­тушить на су­дах по­жар. "За­метив так­же,   пи­шет Жандр - что ко­раб­ли, об­легча­ясь от ору­дий, от­сы­ла­емых в боль­шом ко­личес­тве на бас­ти­оны, при­под­ни­ма­ют­ся, Па­вел Сте­пано­вич при­казал дог­ру­жать их во­дою, так, что­бы проб­ки от­вер­стий, про­руб­ленных в под­водной час­ти су­дов, бы­ли пос­то­ян­но под во­дою".

Во­лей не­волей соз­да­ет­ся впе­чат­ле­ние, что утоп­ле­ние сво­их ко­раб­лей ста­ло иде­фикс На­химо­ва! Впро­чем, в тот же день он про­яв­ля­ет за­боту о лич­ном сос­та­ве и бес­по­ко­ит Кор­ни­лова ра­пор­том о не­об­хо­димос­ти сме­ны белья мат­ро­сам обо­рони­тель­ных ли­ний…

Для опи­сания стран­но­го по­ложе­ния ад­ми­рала ха­рак­терно пись­мо ка­пита­на 2 ран­га М. Ко­цебу, пи­сан­ное им в тот же день М. Рей­не­ке, у ко­торо­го доб­рая по­лови­на офи­церов рус­ско­го фло­та, вклю­чая и на­ших ге­ро­ев, хо­дила в друзь­ях, зна­комых и кор­респон­дентах: "Пав[ел] Степ[ано­вич] име­ет по преж­не­му флаг на "Две­над­ца­ти ап[ос­то­лах], и в нас­то­ящее вре­мя как-то не при чем. Го­воря прав­ду, Кор[ни­лов] что-то име­ет про­тив не­го. На ко­раб­лях все­го по 80 че­ловек и мно­го ору­дий сня­то для бе­рего­вых ба­тарей".

Его мат­ро­сы воз­во­дили бас­ти­оны, сра­жались и гиб­ли на них, ими ко­ман­до­вали его ад­ми­ралы и офи­церы, Кор­ни­лов сут­ка­ми не сле­зал с ко­ня и лич­но вни­кал во все де­ла, ук­реплял ба­тареи ору­ди­ями и стро­ил но­вые, пи­сал инс­трук­ции по от­ра­жению неп­ри­яте­ля, ос­но­ван­ные на пер­вом бо­евом опы­те, сло­вом, все вок­руг ки­пело, а си­ноп­ский по­беди­тель си­дел один на опус­тевшем ко­раб­ле.

Прош­ло еще пять дней, и 29 сен­тября Кор­ни­лов прис­лал ему пред­пи­сание о сда­че гра­нат и бомб: "Имею честь по­кор­ней­ше про­сить ва­ше пре­вос­хо­дитель­ство при­казать гра­наты и бом­бы со всех су­дов фло­та не­мед­ленно сдать на­чаль­ни­ку ар­тилле­рии в ар­се­нал". Ис­клю­чение де­лалось лишь для па­рохо­дов.

Этим фак­ти­чес­ки прек­ра­щалось су­щес­тво­вание Чер­но­мор­ско­го фло­та как бо­евой си­лы и На­химо­ву не­чем ста­ло ко­ман­до­вать. В пос­ледний раз Кор­ни­лов упо­минал его 2 ок­тября (не об­ра­ща­ясь нап­ря­мую…) в пред­пи­сании Ста­нюко­вичу. Опа­са­ясь за ко­раб­ли при ве­ро­ят­ном обс­тре­ле бух­ты, он пи­сал:

"… имею честь по­кор­ней­ше про­сить в. пр-во при­казать ко­ман­ду­юще­му эс­кадрою ви­це-ад­ми­ралу На­химо­ву рас­ста­вить их по его ус­мотре­нию на дру­гие мес­та, где бы они бы­ли бо­лее за­щище­ны от неп­ри­ятель­ских выс­тре­лов".

Е. Тар­ле от­ме­ча­ет ис­кусс­тво На­химо­ва в рас­ста­нов­ке су­дов, он вся­чес­ки под­черки­ва­ет его ак­тивное учас­тие в под­го­тов­ке обо­роны в те дни, вез­де упо­миная ге­ро­ев вмес­те - Кор­ни­лов и На­химов. Но ана­лиз пи­сем и рас­по­ряже­ний, при­казов и вос­по­мина­ний го­ворит об ином. С 14 сен­тября и по 5 ок­тября На­химов фак­ти­чес­ки отс­тра­нил­ся или был отс­тра­нен от дел и по­яв­ля­ет­ся на сце­не (при не­яс­ных об­сто­ятель­ствах) лишь в день пер­вой бом­барди­ров­ки.

5 ОКТЯБРЯ 1854 ГОДА

Не рис­кнув взять го­род схо­ду, со­юз­ни­ки прис­ту­пили к воз­ве­дению осад­ных со­ору­жений, ры­ли тран­шеи, стро­или ба­тареи, ус­та­нав­ли­вали ору­дия. Осаж­денные вся­чес­ки ме­шали им ка­нона­дой и вы­лаз­ка­ми, но по ви­не На­химо­ва, уто­пив­ше­го тран­спорт со сна­ряда­ми, бо­еп­ри­пасы уже при­ходи­лось эко­номить и Кор­ни­лов лич­но вво­дил ог­ра­ниче­ния на чис­ло вы­пущен­ных бомб, гра­нат и ядер.

С ран­не­го ут­ра 5 ок­тября на­чалась ар­тпод­го­тов­ка вра­га из 120 су­хопут­ных ору­дий (втрое мень­ше, чем рус­ских), но ос­новная наг­рузка лег­ла на флот. Он па­лил из 794 ору­дий од­но­го бор­та ан­глий­ских ко­раб­лей и 546 ору­дий фран­цуз­ских. За день ожес­то­чен­ной бом­барди­ров­ки со­юз­ни­ки вы­пус­ти­ли 50 тыс. сна­рядов, рус­ские 36 тыс. и в ито­ге фран­цуз­ские ба­тареи бы­ли при­веде­ны к мол­ча­нию, да и флот со­юз­ни­ков, до­бив­ший­ся не­кото­рых ус­пе­хов, вы­нуж­ден был к ве­черу от­сту­пить. В ито­ге ев­ро­пей­цы не ре­шились на штурм.

Увы, в тот день слу­чилось не­поп­ра­вимое   по­гиб Кор­ни­лов. На­химов пи­сал Обер-ин­тендан­ту Чер­но­мор­ско­го фло­та и пор­тов контр-ад­ми­ралу Н.Ф. Мет­ли­ну:

г. Се­вас­то­поль 5 ок­тября 1854 г.

Ни­колай Фе­доро­вич!

Вла­димир Алек­се­евич не су­щес­тву­ет. Пре­дуп­ре­дите и при­готовь­те Ели­заве­ту Ва­силь­ев­ну. Он умер как ге­рой. Зав­тра сно­ва де­ло. Я не знаю, что бу­дет с Се­вас­то­полем без не­го - и на фло­те, и в де­ле на бе­регу. По­лучил две ца­рапи­ны, о ко­торых не сто­ит го­ворить.

У нас без Вла­дими­ра Алек­се­еви­ча идет без­на­чалие. От­прав­ля­ет­ся к вам с курь­ером шка­тул­ка с сек­ретны­ми бу­мага­ми В[ла­дими­ра] Алек­се­еви­ча] за мо­ей пе­чатью, ко­торая по­ложе­на при сви­детель­стве По­пова и Шес­та­кова. Пе­редай­те ее его се­мей­ству. Что бу­дет зав­тра и кто бу­дет жив - не знаю. Ожи­даю в ночь ата­ки и абор­да­жа ко­раб­лей и фре­гатов па­рохо­дами и шлюп­ка­ми. Ата­ка с бе­регу умол­кла, и я еду на ночь на эс­кадру от­ра­жать на­паде­ние. На ко­раб­лях 150 че­ловек, во­ору­жен­ных пи­ками, те­сака­ми и ин­тре­пеля­ми, а на фре­гатах толь­ко 60 че­ловек с тем же во­ору­жени­ем.

Вам Бог дал лов­кий ра­зум. Ес­ли за­хоти­те, вы об­легчи­те удар се­мей­ству по­кой­но­го. Еще раз пов­то­ряю - по­теря для Рос­сии не­заме­нима.

Ваш П. На­химов

Пись­мо ос­тавля­ет стран­ное впе­чат­ле­ние. Соз­данная Кор­ни­ловым обо­рона ус­пешно вы­дер­жа­ла в тот день пер­вое тя­желое ис­пы­тание. Всем - и осаж­давшим, и осаж­да­ющим   ста­ло яс­но, что оса­да пред­сто­ит дол­гая и тя­желая, что сле­ду­ющий штурм сос­то­ит­ся не ско­ро, а ждать в та­кой си­ту­ации ата­ки с мо­ря и абор­да­жа "па­рохо­дами и шлюп­ка­ми" и вов­се не при­ходи­лось. Ка­кая еще ноч­ная ата­ка, ес­ли вход в бух­ту Се­вас­то­поля пе­рек­рыт не­дав­но за­топ­ленны­ми ко­раб­ля­ми, его фор­ты хо­тя и пов­режде­ны бом­барди­ров­кой, но не ут­ра­тили бо­ес­по­соб­ности, а па­рохо­ды в пол­ном по­ряд­ке!? Нет, нет, это у Пав­ла Сте­пано­вича еще не прош­ла го­ряч­ка боя, он бра­виру­ет доб­лестью - "я еду на ночь на эс­кадру от­ра­жать на­паде­ние"!   рав­но как и ца­рапи­нами, о ко­торых не сто­ит го­ворить. Не сто­ит, так и го­ворить не­чего.

Но кое о чем по­гово­рить все же сто­ит. Нап­ри­мер, о том, как это На­химов вдруг ока­зал­ся на бас­ти­онах? В кни­гах Е. Тар­ле об этом ни сло­ва. М. Бог­да­нович в сво­ей "Вос­точной" вой­не так­же об этом не пи­шет и во­об­ще в со­об­ще­ни­ях о со­быти­ях вто­рой по­лови­ны сен­тября и на­чала ок­тября о На­химо­ве не упо­мина­ет. И Дуб­ро­вин в "Ма­тери­алах" мол­чит об этом, име­ни На­химо­ва не вспо­мина­ет, ос­таль­ные ав­то­ры столь же нев­нятны. Не­понят­но.

Жандр пи­шет без объ­яс­не­ний: "На 5 бас­ти­оне мы наш­ли Пав­ла Сте­пано­вича На­химо­ва, ко­торый рас­по­ряжал­ся на бат­та­ре­ях, как на ко­раб­ле; здесь как и там, он был в сер­ту­ке с эпо­лета­ми, от­ли­чав­шем его от дру­гих во вре­мя оса­ды".

По­чему он ре­шил на­рушить ус­тав и по­кинуть эс­кадру, не­из­вес­тно, но с это­го дня На­химов ре­гуляр­но на пе­редо­вой - хо­тя Ста­нюко­вич, на ко­торо­го 9 ок­тября Мен­ши­ков воз­ло­жил обя­зан­ности Кор­ни­лова, зап­ре­тил ему вме­шивать­ся в де­ла обо­роны. Впро­чем, к ве­черу он воз­вра­щал­ся на "Две­над­цать апос­то­лов". Во вся­ком слу­чае, об этом го­ворит­ся в за­писях шка­неч­но­го жур­на­ла ко­раб­ля "Ве­ликий князь Кон­стан­тин" от 2-3 но­яб­ря, во вре­мя из­вес­тной бу­ри.

ПОСЛЕДНИЕ КОРАБЛИ АДМИРАЛА

Од­на­ко о ко­раб­лях он не за­быва­ет   и то­пит их при ма­лей­шей воз­можнос­ти! Обыч­но тай­ком, в об­ста­нов­ке сек­ретнос­ти. Так не ус­пел осен­ний шторм раз­ло­мать "Си­лис­трию", как по­яв­ля­ет­ся сле­ду­ющий ра­порт На­химо­ва Ста­нюко­вичу о пов­режде­нии заг­ражде­ния из за­топ­ленных ко­раб­лей:

№ 36 30 ок­тября 1854 г.

Сек­ретно

Пос­ле вче­раш­не­го све­жего вет­ра за­топ­ленный ко­рабль "Си­лис­трия" раз­ло­мало, и над ним ока­зал­ся про­ход глу­биною мес­та­ми до 36 фу­тов. О чем имею честь до­нес­ти ва­шему пре­вос­хо­дитель­ству. Ви­це-ад­ми­рал На­химов 1-й.

Ме­ры бы­ли при­няты ре­шитель­ные, о чем сви­детель­ству­ет сле­ду­ющий ра­порт:

Ра­порт ко­ман­ди­ра ко­раб­ля "Гав­ри­ил" ка­питан-лей­те­нан­та Н.И. Ви­кор­ста Ста­нюко­вичу о за­топ­ле­нии сво­его ко­раб­ля по рас­по­ряже­нию П.С. На­химо­ва.

№ 1051 6 но­яб­ря 1854 г.

Вследс­твие сек­ретно­го пред­пи­сания ко­ман­ду­юще­го эс­кадрою су­дов Чер­но­мор­ско­го фло­та г-на ви­це-ад­ми­рала и ка­вале­ра На­химо­ва за № 10118, быв­ший в ко­ман­до­вании мо­ем 84-пу­шеч­ный ко­рабль "Гав­ри­ил" 5-го чис­ла се­го ме­сяца око­ло 7 ча­сов ут­ра за­топ­лен вмес­то ко­раб­ля "Си­лис­трия".

О чем ва­шему пре­вос­хо­дитель­ству имею честь до­нес­ти. Ка­питан-лей­те­нант Ви­корст

Вско­ре оза­бочен­ный На­химов пи­шет ра­порт са­мому Мен­ши­кову:

№614 15 де­каб­ря 1854 г.

Се­вас­то­поль­ский рейд

Креп­кие за­пад­ные вет­ры и боль­шие вол­не­ния раз­ру­шили прег­ра­ду из за­топ­ленных ко­раб­лей у вхо­да на Се­вас­то­поль­ский рейд; тща­тель­ный про­мер, сде­лан­ный по мо­ему при­каза­нию, по­казы­ва­ет, что по всей ли­нии глу­бина пре­выша­ет 28 фу­тов. Важ­ность это­го об­сто­ятель­ства обя­зыва­ет ме­ня, не соб­лю­дая фор­мы, пос­пе­шить до­нес­ти пря­мо ва­шей свет­лости.

Все это вре­мя по­ложе­ние На­химо­ва бы­ло зыб­ким и лишь 1 фев­ра­ля 1855 г. при­казом А. Мен­ши­кова "Ко­ман­ду­ющий эс­кадрой су­дов Чер­но­мор­ско­го фло­та ви­це-ад­ми­рал На­химов наз­на­ча­ет­ся по­мощ­ни­ком к ге­нерал-адъ­ютан­ту ба­рон Ос­тен-Са­кену по зва­нию на­чаль­ни­ка Се­вас­то­поль­ско­го гар­ни­зона".

И тут же по­яви­лось пред­пи­сание ко­ман­ди­ру ко­раб­ля "Рос­тислав" ка­питан-лей­те­нан­ту В.Г. Рей­мер­су:

№ 21 6 фев­ра­ля 1855 г.

Се­вас­то­поль

Пред­ла­гаю ва­шему вы­сокоб­ла­горо­дию при­нять в ко­ман­до­вание свое ко­рабль "Рос­тислав" и из­го­товить его к за­топ­ле­нию на наз­на­чен­ном мес­те. С при­водом ко­раб­ля на мес­то мач­ты дол­жны быть над­рубле­ны и рос­торные най­то­вы сня­ты, и ош­варто­вить его но­сом к Се­вер­ной сто­роне. Ра­бота эта дол­жна быть про­из­ве­дена быс­тро и тай­но.

Ко­ман­ду­ющий эс­кадрой ви­це-ад­ми­рал На­химов 1-й.

И пред­пи­сание Г. И. Бу­тако­ву:

Се­вас­то­поль 6 фев­ра­ля 1855 г.

"Пред­ла­гаю ва­шему вы­сокоб­ла­горо­дию при­нять в ко­ман­до­вание свое ко­рабль "12 апос­то­лов" и из­го­товить его к за­топ­ле­нию на наз­на­чен­ном мес­те".

В ито­ге Мен­ши­кову пос­ту­пил ра­порт о со­де­ян­ном:

№ 715 13 фев­ра­ля 1855 г.

По сло­вес­но­му при­каза­нию его свет­лости г-на глав­но­коман­ду­юще­го во­ен­но-су­хопут­ны­ми и мор­ски­ми си­лами в Кры­му ко­раб­ли "Две­над­цать апос­то­лов", "Свя­тос­лав", "Рос­тислав", фре­гаты "Ка­гул" и "Ме­сем­врия" се­го чис­ла ночью за­топ­ле­ны меж­ду Ни­кола­ев­ской и Ми­хай­лов­ской ба­таре­ями, фре­гат же "Ми­дия" при пер­вом удоб­ном слу­чае бу­дет так­же за­топ­лен.

О чем имею честь до­нес­ти ва­шему пре­вос­хо­дитель­ству.

Ви­це-ад­ми­рал На­химов 1-й

"Ми­дию" уто­пили на сле­ду­ющий день.

Ко­раб­ли шли на дно, На­химов на по­выше­ние и 25 фев­ра­ля 1855 г. Д. Ос­тен-Са­кен хо­датай­ство­вал пе­ред ге­нерал-ад­ми­ралом Кон­стан­ти­ном Ни­кола­еви­чем о про­из­водс­тве его в ад­ми­ралы. Ха­рак­терно на­чало хо­датай­ства, под­твержда­ющее еще од­ним фак­том на­шу ко­рот­кую до­кумен­таль­ную по­весть о ро­ли На­химо­ва в на­чале ге­ро­ичес­кой обо­роны:

"Ви­це-ад­ми­рал На­химов во все вре­мя 165-днев­ной оса­ды Се­вас­то­поля, сна­чала не при­над­ле­жа к ее обо­роне, по­том с 28 но­яб­ря в ка­чес­тве по­мощ­ни­ка и за­меще­ния ме­ня (вы­деле­но мной - Ю.К.) в слу­чае смер­ти или ра­ны, чрез­вы­чай­но спо­собс­тво­вал ус­пешной обо­роне Се­вас­то­поля: блис­та­тель­ною не­ус­тра­шимос­тию, вли­яни­ем на вой­ска, при­об­ре­тен­ною лю­бовию и ува­жени­ем, не­усып­ною де­ятель­нос­тию, до­ходя­щею до то­го, что неп­рестан­ным ос­мотром бас­ти­онов, ре­дутов, ба­тарей и тран­шей ему из­вес­тно нап­равле­ние ору­дий в каж­дой ам­бра­зуре".

На хо­датай­стве по­мета: "Вы­сочай­ше по­веле­но в при­каз к Пас­хе внес­ти, что ви­це-ад­ми­рал На­химов про­из­во­дит­ся в ад­ми­ралы. Кон­стан­тин".

И лишь пос­ле это­го На­химов вспом­нил о фор­маль­нос­тях и со­об­щил по эс­кадре (от ко­торой ни­чего уже прак­ти­чес­ки не ос­та­лось) о ре­шении М. Гор­ча­кова по его вы­ше­упо­мяну­тому ра­пор­ту от 12 мар­та 1855 г.:

№ 518 17 мар­та 1855 г.

В Се­вас­то­поле

"Вследс­твие раз­ре­шения г-на глав­но­коман­ду­юще­го во­ен­ны­ми су­хопут­ны­ми и мор­ски­ми си­лами в Кры­му178 17-го чис­ла се­го ме­сяца спус­тил флаг свой и по­ручил эс­кадру в ве­дение контр-ад­ми­рала Юха­рина".

ФИНАЛ ТРАГЕДИИ

28 и­юня На­химов был смер­тель­но ра­нен пу­лей в го­лову на Ма­лахо­вом кур­га­не.

Ге­нерал князь В.И.Ва­силь­чи­ков: "Не под­ле­жит сом­не­нию, что Па­вел Сте­пано­вич пе­режить па­дения Се­вас­то­поля не же­лал. Ос­тавшись один из чис­ла спод­вижни­ков преж­них доб­лестей фло­та, он ис­кал смер­ти и в пос­леднее вре­мя стал бо­лее чем ког­да-ли­бо выс­тавлять се­бя на выш­ках бас­ти­онов, прив­ле­кая вни­мание фран­цуз­ских и ан­глий­ских стрел­ков мно­гочис­ленной сво­ей сви­той и блес­ком эпо­лет..."

Ге­нерал-лей­те­нант М.Бог­да­нович: "Ес­ли кто-ли­бо из мо­ряков, утом­ленный тре­вож­ной жизнью на бас­ти­онах, за­болев или вы­бив­шись из сил, про­сил­ся хоть на вре­мя на от­дых, На­химов осы­пал его уп­ре­ками: "Как-с? Вы хо­тите уй­ти с ва­шего пос­та? Вы дол­жны уме­реть здесь, вы ча­совой, вам сме­ны нет и не бу­дет! Мы все здесь ум­рем! Пом­ни­те, что вы чер­но­мор­ский мо­ряк и что вы за­щища­ете род­ной ваш го­род! Мы неп­ри­яте­лю от­да­дим од­ни на­ши тру­пы и раз­ва­лины, нам от­сю­да ухо­дить нель­зя!"