ЭКСКЛЮЗИВ! ПРЕЗИДЕНТ

Вла­димир ВОЙ­НА

Но­вый год я встре­чал в Тби­лиси, в гос­тях у дру­га, ми­нис­тра в пер­вом пра­витель­стве не­зави­симой Гру­зии. Од­но­го из тех, кто пос­та­вил свою под­пись под ис­то­ричес­ким до­кумен­том: «Ак­том о вос­ста­нов­ле­нии го­сударс­твен­ной не­зави­симос­ти Гру­зии». Для Гру­зии этот до­кумент ра­вен по зна­чению «Дек­ла­рации не­зави­симос­ти США».

Днём мы вмес­те хо­дили в цер­ковь Каш­ве­ти: там про­ходи­ла па­нихи­да по пер­во­му Пре­зиден­ту не­зави­симой Гру­зии Зви­аду Гам­са­хур­диа. Под Но­вый год, 31 де­каб­ря 1993-го го­да, он был убит в гор­ном се­лении в За­пад­ной Гру­зии, где скры­вал­ся в пос­ледние ме­сяцы сво­ей жиз­ни. Убит при за­гадоч­ных об­сто­ятель­ствах: тай­на до сих пор не рас­кры­та. Со­рат­ни­ки пре­зиден­та со­бира­ют­ся каж­дый год, что­бы поч­тить его па­мять. Сре­ди лю­дей, соб­равших­ся в хра­ме на прос­пекте Рус­та­вели и воз­ле не­го, ка­жет­ся, все друг дру­га зна­ли.

А по­том мы си­дели за сто­лом — в рай­оне, ко­торый до сих пор на­зыва­ют «На­халов­кой». Там ког­да-то «по-на­хал­ке» стро­или жи­лища бед­ня­ки. Ус­пе­ешь со­ору­дить хи­жину на пус­ты­ре, по­ка не спох­ва­тились влас­ти, есть шанс, что не вы­гонят… Рай­он и се­год­ня не са­мый прес­тижный, бед­но­ватый, за­то жи­вопис­ный. Гор­дость хо­зя­ина до­ма — пот­ря­са­ющий вид на сто­лицу с вы­соко­го хол­ма.

Все соб­равши­еся бы­ли со­рат­ни­ками Зви­ада. Пре­фек­ты го­родов… пер­вое по­коле­ние не­зави­симой влас­ти. При­мер им по­давал скром­ный в бы­ту Пре­зидент. Зви­ад Гам­са­хур­диа от­ка­зал­ся от офи­ци­аль­ных ре­зиден­ций, про­дол­жал жить в от­чем до­ме. Вот и его со­рат­ни­ки не раз­жи­лись хо­рома­ми — ни тог­да, ни в пос­ле­ду­ющие го­ды. Не раз­бо­гате­ли. Ни одеж­дой, ни ма­нера­ми не по­ходи­ли они на ле­ген­дарных «от­цов ос­но­вате­лей». Скром­ные, сер­дечные лю­ди…

Я ти­хо ска­зал ря­дом си­дев­ше­му дру­гу, что ис­пы­тываю вол­не­ние, на­ходясь в об­щес­тве… опаль­ных на­поле­онов­ских ге­нера­лов. Друг мою горь­кую шут­ку пе­ревёл, все рас­сме­ялись. В са­мом де­ле, опа­ла гам­са­хур­ди­ев­ской гвар­дии про­дол­жа­ет­ся, но­вая власть не вос­тре­бова­ла ус­лу­ги тех, кто про­воз­гла­сил не­зави­симость Гру­зии 9 ап­ре­ля 1991 г.

Но в од­ном спра­вед­ли­вость вос­торжес­тво­вала. За про­шед­шие пос­ле Но­вого го­да ме­сяцы власть приз­на­ла мес­то Зви­ада Гам­са­хур­диа в ис­то­рии. Те­перь есть на­деж­да, что нас­ту­пит ко­нец враж­де к «зви­адис­там». Этот рас­кол выз­вал тра­гедию. В от­ча­ян­ные для Гру­зии дни, 6 ян­ва­ря 1992 го­да, пу­тём кри­миналь­но­го во­ен­но­го пе­рево­рота, ко­торый был осу­щест­влён враж­дебны­ми Гру­зии си­лами, Пре­зидент был свер­гнут. А ещё че­рез два го­да убит…

Зас­тре­лен дву­мя пу­лями. По офи­ци­аль­ной вер­сии — са­мо­убий­ство. Но ка­кой са­мо­убий­ца стре­ля­ет се­бе в за­тылок дваж­ды? И не та­ким был Зви­ад Гам­са­хур­диа, что­бы, от­ча­яв­шись, по­кон­чить с со­бой. Он был приз­ван судь­бой бо­роть­ся до кон­ца, он был ре­лиги­оз­ным че­лове­ком и от­ри­цал са­мо­убий­ство, и нич­то в его по­веде­нии в пос­ледние дни жиз­ни не го­вори­ло о том, что он мо­жет от­сту­пить­ся от хрис­ти­ан­ско­го ка­нона. «Это бы­ло убий­ство, — го­ворит вдо­ва Пре­зиден­та, — я знаю за­каз­чи­ков и ис­полни­телей. Но по­ка не мо­гу на­зывать их име­на…» Род­ные Пре­зиден­та от­ка­зались про­водить кри­миналь­ное рас­сле­дова­ние. Ког­да-ни­будь тай­на смер­ти бу­дет рас­кры­та.

Зви­ада Гам­са­хур­диа хо­рони­ли не раз. Спер­ва в го­рах, на мес­те ги­бели, по­том его прах пе­ревез­ли в Гроз­ный и по­хоро­нили у двор­ца, ко­торый ему пре­дос­та­вил друг, Пре­зидент Чеч­ни Джо­хар Ду­да­ев. По­том Гроз­ный был дот­ла раз­ру­шен ар­ми­ей Рос­сии и мо­гила Пре­зиден­та Гру­зии скры­та от ок­ку­паци­он­ных влас­тей. Не­дав­но вдо­ва Пре­зиден­та об­ра­тилась в Мос­кву за раз­ре­шени­ем отыс­кать в Гроз­ном мо­гилу и пе­реза­хоро­нить суп­ру­га. Раз­ре­шение бы­ло да­но, мо­гила най­де­на, сын опоз­нал ос­танки от­ца (по на­тель­но­му крес­ти­ку, одеж­де, обу­ви, пред­ме­там, о су­щес­тво­вании ко­торых зна­ли толь­ко близ­кие, про­вожав­шие его в пос­ледний путь), и прах был пе­реве­зен в Гру­зию для те­перь уже пос­ледне­го за­хоро­нения. 31-го мар­та Гру­зия про­щалась с пра­хом пер­во­го Пре­зиден­та, а пер­во­го ап­ре­ля, в день его рож­де­ния, сос­то­ялось пе­реза­хоро­нение. Те­перь его прах по­ко­ит­ся в Гру­зии у цер­кви Св. Да­вида, в Пан­те­оне ве­ликих лю­дей Гру­зии, на свя­щен­ной го­ре Мтац­минда.

Ког­да его от­цу, лю­бимо­му на­род­но­му пи­сате­лю (и уз­ни­ку Со­лов­ков в 1922-1923 го­ды) Кон­стан­ти­нэ Гам­са­хур­диа го­вори­ли, что ему уго­тов­ле­но мес­то в Пан­те­оне сре­ди лю­бимых на­родом пи­сате­лей, он от­ве­чал, что, дес­кать, не прис­та­ло ему ле­жать на клад­би­ще с бан­ди­тами. Ведь в Пан­те­оне по­хоро­нили тер­ро­рис­та Ма­харад­зе, ко­торый в упор зас­тре­лил ве­лико­го пи­сате­ля и фи­лосо­фа Илью Чав­ча­вад­зе в 1907 го­ду. Убил, что­бы лю­бимый на­родом ми­рот­во­рец «не пу­тал­ся под но­гами», не ме­шал раз­вёрты­ванию «ре­волю­ци­он­но­го» тер­ро­ра…. Убий­ца не толь­ко из­бе­жал на­каза­ния, но в го­ды со­вет­ской влас­ти стал ру­ково­дите­лем Гру­зии — и был по­хоро­нен ря­дом со сво­ей жер­твой: ка­кая горь­кая иро­ния!

Кон­стан­ти­нэ Гам­са­хур­диа не ле­жит в Пан­те­оне: во­лю его уч­ли. Но сын пи­сате­ля, ли­дер дви­жения за не­зави­симость Гру­зии, на свя­той го­ре на­шёл свой пос­ледний по­кой. Это спра­вед­ли­во.

Пе­реза­хоро­нение бы­ло тор­жес­твен­ным. От­пе­вал прах пер­во­го Пре­зиден­та пат­ри­арх всей Гру­зии Илия Вто­рой в древ­ней сто­лице Гру­зии Мцхе­те, в хра­ме Све­тиц­хо­вели. В свя­том для гру­зин хра­ме, вос­пе­том Кон­стан­ти­нэ Гам­са­хур­диа в ро­мане «Дес­ни­ца ве­лико­го мас­те­ра». Мас­те­ру, пос­тро­ив­ше­му храм, от­ру­били ру­ку, что­бы он не смог пов­то­рить чу­до, и за­муро­вали дес­ни­цу ве­лико­го мас­те­ра в сте­не цер­кви… Хо­рони­ла «вся Гру­зия», пра­витель­ство, Пре­зидент Ми­ха­ил Са­акаш­ви­ли. Хо­ронил на­род… Бы­ли ока­заны выс­шие по­чес­ти и про­из­не­сены по­доба­ющие сло­ва. Име­нем Пре­зиден­та наз­ва­на на­береж­ная Ку­ры, од­на из лю­бимей­ших улиц тби­лис­цев. Ког­да хо­тели уго­дить Ста­лину, на­береж­ную наз­ва­ли его име­нем. Те­перь она но­сит имя Зви­ада Гам­са­хур­диа.

Всё бы­ло в его жиз­ни: прес­ле­дова­ния, из­гна­ние с лю­бимой ра­боты, по­ноше­ния, кле­вета, тюрь­ма, вплоть до вы­пущен­ных в го­лову пуль. Мос­ква подс­тре­кала и снаб­жа­ла ору­жи­ем его вра­гов в Гру­зии, уг­ро­жала ему, про­воци­рова­ла — и чу­жими ру­ками свер­гла его с пос­та Пре­зиден­та, ли­шила жиз­ни. Но не смог­ла отоб­рать у Гру­зии сво­боду, за­во­ёван­ную дви­жени­ем, ко­торое он воз­гла­вил. Се­год­ня Зви­ад Гам­са­хур­диа приз­нан ве­ликим сы­ном Ро­дины.

Мне пос­час­тли­вилось знать его лич­но. Брать у не­го ин­тервью, про­вес­ти день ря­дом с ним в ра­бочем ка­бине­те, по­бывать у не­го до­ма. Дер­жать с ним связь по фак­су, уже из Аме­рики…

Впер­вые я уз­нал его имя ещё в ту по­ру, ког­да он, скром­ный кан­ди­дат на­ук, пре­пода­ватель и пе­ревод­чик ан­гло­языч­ных и фран­цуз­ских по­этов, за­явил о се­бе как о стой­ком пра­воза­щит­ни­ке. Хо­тя, ко­неч­но, я знал имя его от­ца, и мне бы­ло по­нят­но, что у Кон­стан­ти­нэ Гам­са­хур­диа не мо­жет быть дру­гого сы­на. Вмес­те со сво­им дру­гом Ме­рабом Кос­та­ва (они се­ли за од­ну пар­ту в пер­вом клас­се — и ос­та­лись са­мыми близ­ки­ми друзь­ями и со­рат­ни­ками до пос­ледне­го вздо­ха, оба ле­жат в Пан­те­оне) Зви­ад соз­дал в Гру­зии пер­вые пра­воза­щит­ные ор­га­низа­ции, из ко­торых ро­дилось на­ци­ональ­но-ос­во­боди­тель­ное дви­жение.

Это бы­ла, в час­тнос­ти, «Хель­синк­ская груп­па» в Гру­зии, от­де­ление меж­ду­народ­ной пра­воза­щит­ной ор­га­низа­ции, ро­див­шей­ся пос­ле под­пи­сания в сто­лице Фин­ляндии дек­ла­рации прав че­лове­ка. Под на­жимом ми­рово­го об­щес­твен­но­го мне­ния её обя­зал­ся — по­нево­ле, ко­неч­но — соб­лю­дать и Со­вет­ский Со­юз. Крем­лю при­ходи­лось те­перь от­чи­тывать­ся, оп­равды­вать­ся пе­ред ми­ровым со­об­щес­твом за на­руше­ния граж­дан­ских прав и сво­бод, обе­щан­ных Кон­сти­туци­ей СССР и Хель­синк­ской дек­ла­раци­ей. Ссыл­ки на эти до­кумен­ты слу­жили ору­жи­ем в не­насиль­ствен­ной борь­бе за де­мок­ра­тию. Влас­ти, за­тем­няя в соз­на­нии на­рода суть борь­бы, ок­рести­ли пра­воза­щит­ни­ков не­понят­ным инос­тран­ным сло­вом «дис­си­ден­ты», сде­лав его ру­гатель­ным… Из не­легаль­ных вы­пус­ков «Хро­ники те­кущих со­бытий» мож­но бы­ло уз­нать о про­ис­хо­дящих в Гру­зии про­тес­тных ак­ци­ях чле­нов мес­тной «Хель­синк­ской груп­пы». Из «Хро­ники» я и уз­нал имя Зви­ада, сы­на Кон­стан­ти­нэ Гам­са­хур­диа.

Од­нажды в Мос­кве я да­же си­дел с ним за од­ним сто­лом. По при­чинам кон­спи­рации хо­зяй­ка квар­ти­ры, мой друг, не ре­шилась мне со­об­щить имя со­седа. Прош­ло мно­го лет преж­де, чем сос­то­ялась сле­ду­ющая встре­ча — в Тби­лиси, в мае 1989 го­да, ку­да я при­ехал по приг­ла­шению Зви­ада Гам­са­хур­диа. Шла пред­вы­бор­ная борь­ба, у не­го, кан­ди­дата на пост Пре­зиден­та, не бы­ло силь­ных со­пер­ни­ков, но вы­боры есть вы­боры, шло ярос­тное нас­тупле­ние Мос­квы, и же­латель­но бы­ло при­сутс­твие не­зави­симо мыс­ля­щего жур­на­лис­та из Рос­сии.

По­чему был выб­ран имен­но я? При­чиной ста­ли мои преж­ние статьи о Гру­зии и пос­ледние — о со­быти­ях в Цхин­ва­ли. И моё учас­тие, как меж­ду­народ­но­го наб­лю­дате­ля, в ре­ферен­ду­ме 31 мар­та 1991 го­да, на ко­тором был пос­тавлен воп­рос, быть ли Гру­зии не­зави­симой. (За не­зави­симость выс­ка­зались 89,3%). Зви­аду по­реко­мен­до­вали приг­ла­сить ме­ня, ста­рого дру­га Гру­зии…

И вот я уже си­жу в крес­ле в ка­бине­те Пред­се­дате­ля Вер­ховно­го Со­вета ещё су­щес­тву­ющей в ту по­ру Гру­зин­ской ССР, за­даю ему воп­ро­сы, наб­лю­даю за ним со сто­роны, за тем, как он ве­дёт при­ём по­сети­телей, слу­шаю, как он раз­го­вари­ва­ет — по-ан­глий­ски, по-фран­цуз­ски — с инос­тран­ной прес­сой… Обыч­ный ра­бочий день. И ког­да он за­кон­чился, хо­зя­ин ка­бине­та спро­сил у ме­ня, соб­рал ли я ма­тери­ал. Я от­ве­тил, что у ме­ня есть од­на прось­ба. Ка­кая? Не мо­гу ли я по­бывать у не­го до­ма? Мне мо­гут при­годить­ся та­кие наб­лю­дения, да­же од­на-две де­тали мо­гут «оче­лове­чить» очерк.

На сле­ду­ющий день за мной приш­ла ма­шина. Де­ло про­ис­хо­дило близ­ко к по­луно­чи: дру­гого вре­мени у Зви­ада Гам­са­хур­диа не бы­ло.

Я уви­дел цве­ты в его са­ду. А в до­ме… за­пом­ни­лись вы­сох­шие ле­пес­тки пун­цо­вой ро­зы в ча­ше, в его ка­бине­те. Де­таль, ко­торую мне не­дос­та­вало для очер­ка. Воп­ло­щение бла­городс­тва и скром­ности об­ста­нов­ки, от­сутс­твия до­рогих пред­ме­тов. Ма­нана, его суп­ру­га, два сы­на, хо­рошо вос­пи­тан­ные маль­чи­ки, по­хожие на от­ца… Бы­ло вид­но, как он их лю­бит. Ра­ди ме­ня не нак­ры­ли стол: вре­мя бы­ло слиш­ком поз­днее, да и приг­ла­сили ме­ня не ра­ди зас­то­лий, а ра­ботать.

Ог­ля­дев­шись, я уви­дел биб­ли­оте­ку и пись­мен­ный стол от­ца, за ко­торым те­перь ра­ботал сын. На сте­нах по­лот­на, по­дар­ки ху­дож­ни­ков — дру­зей от­ца Да­вида Ка­кабад­зе и Ла­до Гу­ди­аш­ви­ли, и ра­бота мас­те­ра шко­лы Ку­ин­джи. Скуль­пту­ра, ко­торую в детс­тве вы­лепил Зви­ад и ко­торую лю­бил отец. Гру­зин­ская че­кан­ка. Дип­лом о прис­во­ении Кон­стан­ти­нэ Гам­са­хур­диа сте­пени док­то­ра фи­лосо­фии, вы­дан­ный Бер­лин­ским уни­вер­си­тетом в 1921 го­ду. Фо­тог­ра­фии… Флаг, под­ня­тый в его честь на аме­рикан­ском Ка­пито­лии. Ведь его, как и Ме­раба Кос­та­ва, аме­рикан­цы выд­ви­гали на Но­белев­скую пре­мию ми­ра. Со­лов­ки, где отец на­ходил­ся в 1922-1923 гг. в зак­лю­чении за из­да­ние га­зеты «Ко­локоль­ня Гру­зии». Ма­кет цер­кви Све­ти-Цхо­вели… Ни­чего лиш­не­го, и, ка­жет­ся, ни­чего «нег­ру­зин­ско­го», за ис­клю­чени­ем раз­ве что кар­ти­ны ху­дож­ни­ка шко­лы Ку­ин­джи. Мир ин­теллек­ту­ала…

Вра­ги об­ви­няли Зви­ада в том, что он по­дав­ля­ет ин­телли­ген­цию, опи­ра­ясь на прос­тых лю­дей — кресть­ян, ра­бочих, сту­ден­тов. Но в его пра­витель­стве бы­ло чет­ве­ро ака­деми­ков, три про­фес­со­ра, 11 до­цен­тов, 45 кан­ди­датов на­ук: на каж­дую де­сят­ку чет­ве­ро ин­теллек­ту­алов. «Са­мое ин­теллек­ту­аль­ное в ми­ре пра­витель­ство». Мыс­ли­телем был сам Зви­ад. И, к то­му же, ис­тинным арис­токра­том, че­лове­ком утон­чённых ма­нер. Хо­лод­но­ватым, гор­дым, зам­кну­тым (гру­зины обыч­но выг­ля­дят от­кры­тее, тем­пе­рамен­тнее), но при­вет­ли­вым и дру­желюб­ным к гос­тю. Я чувс­тво­вал, что ес­ли бы мы встре­тились ещё и ещё раз, он бы от­крыл­ся с но­вой сто­роны, как доб­рый и щед­рый на чувс­тво друг… Но та­кая связь ус­та­нав­ли­ва­ет­ся не сра­зу, её нуж­но зас­лу­жить.

Мы об­сужда­ли в ту ночь мно­гое, и по­лити­ку, про­дол­жая на­чатые днём раз­го­воры, и ли­тера­туру, ис­кусс­тво, мир его ув­ле­чений. Вот рас­шифро­ван­ные за­писи. Я ни­ког­да их преж­де не пуб­ли­ковал. Мы об­сужда­ли выд­ви­нутые про­тив Зви­ада об­ви­нения в «край­нем на­ци­она­лиз­ме». В мос­ков­ской пе­чати его на­зыва­ли не ина­че как «гру­зин­ским Ча­ушес­ку», «фа­шис­том», «Мус­со­лини», об­ви­няли в том, что он, от­ни­мая ав­то­номию у аб­хазцев и юго­осе­тин («Гру­зия — для гру­зин»), дей­ству­ет как ве­лико­дер­жавник, прев­ра­ща­ет Гру­зию в «ма­лень­кую им­пе­рию», «Со­вет­ский Со­юз в ми­ни­атю­ре». Под вли­яни­ем этих об­ви­нений мно­гие его быв­шие друзья и со­рат­ни­ки по пра­воза­щит­но­му дви­жению в Рос­сии, мно­гие на За­паде от­шатну­лись от не­го. Вот что он ска­зал по это­му по­воду…