"ПОЛТОРЫ КОМНАТЫ"

Вес­ной ми­нув­ше­го го­да на 1-ом ка­нале рос­сий­ско­го те­леви­дения, в прог­рамме Алек­сан­дра Гор­до­на "Зак­ры­тый по­каз" сос­то­ялась премь­ера филь­ма Ан­дрея Хржа­нов­ско­го "Пол­то­ры ком­на­ты, или Сен­ти­мен­таль­ное пу­тешес­твие на ро­дину". Этот фильм соз­дан по мо­тивам ав­то­би­ог­ра­фичес­кой по­вес­ти И­оси­фа Брод­ско­го "Пол­то­ры ком­на­ты". На скло­не лет, в эмиг­ра­ции по­эт воз­вра­ща­ет­ся в мыс­лях в Ле­нин­град сво­его детс­тва. Он вспо­мина­ет от­ца и мать, вой­ну, эва­ку­ацию, ком­му­наль­ную квар­ти­ру на Ли­тей­ном, пи­онер­скую ор­га­низа­цию, пер­вую лю­бовь и, ко­неч­но же, свои пер­вые сти­хи… На­ряду с иг­ро­выми сце­нами в филь­ме при­сутс­тву­ет гра­фичес­кая ани­мация и до­кумен­таль­ные ма­тери­алы, от­но­сящи­еся к по­эту и его ок­ру­жению.

В те­леп­рограм­ме Алек­сан­дра Гор­до­на этот фильм и об­суждал­ся. Осо­бо за­поми­на­ющим­ся, ин­те­рес­ным и глу­боким по­каза­лось выс­тупле­ние ис­полни­теля ро­ли от­ца - Сер­гея Юр­ско­го. Пред­ла­га­ем чи­тате­лям "Кру­гозо­ра" текст это­го выс­тупле­ния, фраг­мент филь­ма и ви­де­оза­пись те­лепе­реда­чи, а так­же фи­нал это­го на­шумев­ше­го ки­нофиль­ма.

Сер­гей ЮР­СКИЙ
Текст выс­тупле­ния на те­лепе­реда­че "Зак­ры­тый по­каз" 28 мая 2010 г.

Мне ка­жет­ся, что это ни­какая не би­ог­ра­фия и ни­како­го от­но­шения к би­ог­ра­фии не име­ет. Это - фильм-по­ка­яние со свой­ствен­ной И­оси­фу Алек­сан­дро­вичу аб­со­лют­но бес­цензур­ной сво­бодой мыс­ли и тай­ной, де­ликат­ной спря­тан­ностью ду­ши. Это по­ка­яние пе­ред ро­дите­лями. Все то, о чем го­вори­ла Ма­рина Ти­маше­ва. По­ка­яние с очень слож­ной дра­мой.

Вот тут шел раз­го­вор - не по­каза­но, как он стал по­этом. Вот это дей­стви­тель­но од­на из за­гадок во­об­ще, а в слу­чае с Брод­ским - од­но из ве­лий­чай­ших чу­дес ХХ ве­ка, как на­писал Ло­сев, и пра­виль­но на­писал. По­тому что это был че­ловек-не­до­уч­ка, сде­лав­ший­ся од­ним из са­мых об­ра­зован­ных лю­дей на­шего по­коле­ния, че­ловек, не учив­ший­ся ниг­де и ни­чему тол­ком, не име­ющий учи­телей и став­ший дей­стви­тель­но фи­лосо­фом, на ко­торо­го те­перь ссы­ла­ют­ся...

А би­ог­ра­фия в филь­ме - есть пун­ктир: вот ма­лень­кий, по­боль­ше, еще чуть по­боль­ше. При этом са­мый по­рази­тель­ный для ме­ня Брод­ский в кар­ти­не - это вот этот ар­тист, на ко­торо­го я сей­час смот­рю. Вот этот 20-лет­ний Брод­ский, ко­торо­го я тог­да впер­вые и уз­нал и пом­ню. Я да­же сей­час на не­го все вре­мя пог­ля­дываю, по­тому что это со­вер­шенное дво­ение.
 
А ос­таль­ное - по­ка­яние, очень слож­ное по­ка­яние пе­ред дву­мя людь­ми, ко­торых он лю­бил, ко­торые его бе­зум­но лю­били, но ко­торые его со­вер­шенно не по­нима­ли, по­тому что все са­мое до­рогое, что бы­ло в Брод­ском - его вот этот чу­до-ге­ний, ко­торый сва­лил­ся на не­го или вы­рос из не­го или во­об­ще не­из­вес­тно от­ку­да взял­ся, этот чу­до-ге­ний был им не­поня­тен и да­же в ка­кой-то ме­ре чужд и да­же враж­де­бен. А их аб­со­лют­но со­вет­ское мыш­ле­ние, аб­со­лют­но со­вет­ская вмон­ти­рован­ность в жизнь бы­ла ему  чуж­да. По­чему? Аб­со­лют­но не­иза­вес­тно...
Но вся­кая фор­ма - а это фильм хо­рошей фор­мы - име­ет свои ог­ра­ниче­ния. Воп­рос "по­чему?" за­дан, а от­ве­та нет, как нет от­ве­та в этом стыд­ли­вом, по су­ти, эс­се Брод­ско­го, на­писан­ном по-ан­глий­ски, "Пол­то­ры ком­на­ты". По­чему по-ан­глий­ски? Опять же, по-мо­ему, по стыд­ли­вос­ти ду­ши и по­тому, что ска­зать: "Я сов­сем не мог вас уви­деть"... На­вер­ное, как-ни­будь да мог, на­вер­ное, что-ни­будь на­до бы­ло сде­лать, что­бы вы­тащить их, что­бы най­ти сбли­жение. Но сбли­жение это бы­ло не­воз­можно. По­это­му и в сце­нарии Ара­бова и Хржа­нов­ско­го, и в на­шем филь­ме для ме­ня  точ­ка аб­со­лют­но­го схож­де­ния всех ли­ний - это пос­мер­тная встре­ча. Вот это и есть по­ка­яние: что бы мы ска­зали друг дру­гу? Мы ска­зали бы: так все бы­ло, пусть так и ос­та­нет­ся, по­тому что мы не мог­ли по­нять друг дру­га.  Это вы­сокая дра­ма, спря­тан­нная в стыд­ли­вос­ти. Вот за это я люб­лю эту кар­ти­ну: по­ка­яние, а вов­се не би­ог­ра­фия.

И­осиф Брод­ский

Во­ротишь­ся на ро­дину. Ну что ж.
Гля­ди вок­руг, ко­му еще ты ну­жен,
ко­му те­перь в друзья ты по­падешь?
Во­ротишь­ся, ку­пи се­бе на ужин

ка­кого-ни­будь слад­ко­го ви­на,
смот­ри в ок­но и ду­май по­нем­но­гу:
во всем твоя, од­на твоя ви­на,
и хо­рошо. Спа­сибо. Сла­ва Бо­гу.

Как хо­рошо, что не­кого ви­нить,
как хо­рошо, что ты ни­кем не свя­зан,
как хо­рошо, что до смер­ти лю­бить
те­бя ник­то на све­те не обя­зан.

Как хо­рошо, что ни­ког­да во ть­му
ничья ру­ка те­бя не про­вожа­ла,
как хо­рошо на све­те од­но­му
ид­ти пеш­ком с шу­мяще­го вок­за­ла.

Как хо­рошо, на ро­дину спе­ша,
пой­мать се­бя в сло­вах не­от­кро­вен­ных
и вдруг по­нять, как мед­ленно ду­ша
за­ботит­ся о но­вых пе­реме­нах.

1961

"Пол­то­ры ком­на­ты". Фраг­мент.

Те­леп­рограм­ма "ЗАК­РЫ­ТЫЙ ПО­КАЗ" с Алек­сан­дром Гор­до­ном. Об­сужде­ние филь­ма "Пол­то­ры ком­на­ты".

Фи­нал ки­нофиль­ма "Пол­то­ры ком­на­ты"