ЛЮБОВЬ

Ой, где был я вче­ра - не най­ду, хоть убей.
Толь­ко пом­ню, что сте­ны - с обо­ями,
Пом­ню - Клав­ка бы­ла, и под­ру­га при ей,
Це­ловал­ся на кух­не с обо­ими.

/В.Вы­соц­кий/

Со сво­ей бу­дущей же­ной Ва­лер­ка поз­на­комил­ся... в пос­те­ли. Од­нажды он прос­нулся в не­из­вес­тной об­ста­нов­ке и об­на­ружил ря­дом с со­бой со­вер­шенно нез­на­комую жен­щи­ну. Она мир­но по­сапы­вала под тон­кой прос­тынкой, сквозь ко­торую прос­ту­пали пыш­ные фор­мы ти­ци­анов­ских мо­делей. Пе­ред его мут­ным взо­ром пред­ста­ла блон­динка не пер­вой све­жес­ти, с круг­лым прив­ле­катель­ным ли­цом, и взлох­ма­чен­ны­ми во­лоса­ми вов­се не по­хожая на слу­чай­ную  по­тас­кушку. Ва­лер­ку нис­коль­ко не сму­тило са­мо про­буж­де­ние в чу­жой квар­ти­ре, яв­ле­ние хо­рошо зна­комое зав­зя­тым пок­лонни­кам Ба­хуса, ког­да тя­жёлая по­пой­ка бес­след­но сти­ра­ет из от­равлен­но­го моз­га про­ис­хо­див­шие на­кану­не со­бытия. Он по­пытал­ся нап­рячь не­пос­лушную па­мять в на­деж­де вы­удить хо­тя бы кро­хи из, по всей ви­димос­ти, бо­гатых со­бытий вче­раш­не­го ве­чера. Но мыс­ли пу­тались, и из пох­мель­ной су­мяти­цы всплы­вал ка­кой-то ха­ос. Пос­ледним был чу­дом за­цепив­ший­ся в па­мяти эпи­зод, как он вы­пивал в ка­ком-то не­оп­рятном ка­фе, ря­дом рас­по­лага­лась ве­сёлая ком­па­ния, и он ока­зал­ся за их сто­лом. Даль­ше ни­какой ин­форма­ции не сох­ра­нилось.

По вис­кам сту­чало куз­нечным мо­лотом, мел­ко тряс­лись ру­ки, и нес­терпи­мо хо­телось от­лить. В щед­ро прос­пирто­ван­ных из­ви­линах бес­по­рядоч­но су­ети­лись пу­таные мыс­ли, а ду­ша нас­той­чи­во тре­бова­ла ут­ренне­го пох­мелья. Он ещё раз оки­нул взгля­дом спя­щую Ма­дон­ну, и дух пе­рех­ва­тило от уви­ден­но­го ве­лико­лепия, от­че­го да­же про се­бя прих­вас­тнул: "В пол­ной нев­ме­ня­емос­ти ухит­рился за­кад­рить та­кую яд­рё­ную кра­лю!". Ле­жал гость воз­ле сте­ны, ук­ра­шен­ной пес­трым ков­ром и, что­бы выб­рать­ся на по­иск кло­зета, не­об­хо­димо бы­ло пре­одо­леть ап­пе­тит­ную воз­вы­шен­ность. "Тут без аль­пи­нист­ской сно­ров­ки, да ещё с пох­мелья, не пе­ремах­нуть, - с тос­кой по­думал он, - щас прос­нётся, пси­ханёт, даст пен­де­ля и выс­та­вит, как наш­ко­див­ше­го щен­ка".

Ва­лер­ка нап­рягся, ста­ра­ясь ос­то­рож­но пе­реб­рать­ся че­рез вы­да­ющу­юся прег­ра­ду, но от­равлен­ный вес­ти­буляр­ный ап­па­рат дал сбой, и он заг­ре­мел, спер­ва на прек­расную нез­на­ком­ку, а с неё бряк­нулся на пол. Плот­но сом­кнув ве­ки, он ожи­дал че­го угод­но, но не то­го что пос­ле­дова­ло: "Ле­роч­ка, ты не ушиб­ся?". От­крыв гла­за, и на­ведя их на рез­кость, он уви­дел пе­ред со­бой сим­па­тич­ную тол­стуш­ку с зас­панны­ми и лу­чис­то-шаль­ны­ми гла­зами. Она с не­мым обо­жани­ем смот­ре­ла на ле­жаще­го на по­лу, нес­час­тно­го Ва­лер­ку. Пух­лень­кий амур­чик, ви­та­ющий над пос­телью, за­говор­щицки под­мигнул обал­девше­му гос­тю, дос­тал свой ле­ген­дарный лук и вы­пус­тил стре­лу в его люб­ве­обиль­ное сер­дце. Ва­лер­ки­но бо­лез­ненное ли­цо, оза­рила та счас­тли­вая улыб­ка, ко­торая преж­де сле­дова­ла толь­ко за ут­ренней круж­кой пох­мель­но­го пи­ва.

Но­вая зна­комая ско­ропос­тижно от­ко­ман­ди­рова­ла сы­ниш­ку к сво­ей ма­маше и взя­ла от­пуск за свой счёт. Це­лую не­делю слад­кая па­роч­ка пре­рыва­ла объ­ятья, толь­ко для то­го, что­бы про­пус­тить по бо­каль­чи­ку Аб­рау-Дюр­со. Вул­ка­ничес­кая страсть ока­залась дос­та­точ­ным по­водом для бла­гопо­луч­но­го за­вер­ше­ния от­но­шений мар­шем Мен­дель­со­на, пи­ликав­шим хму­рым ба­янис­том в том са­мом ка­фе, где, как вы­яс­ни­лось, сос­то­ялось их зна­комс­тво, и где но­воб­рачная ра­бота­ла бу­фет­чи­цей. Зва­ли "мо­лодую", в от­ли­чие от пре­дыду­щих пас­сий, буд­ничным име­нем Зоя.

Се­мей­ная жизнь Ва­лер­ки на от­но­шение к вы­пив­ке су­щес­твен­но­го вли­яния не ока­зала. Он ис­крен­не счи­тал, что вы­пив­ка слу­жит смяг­ча­ющим об­сто­ятель­ством меж­ду гнус­ной ре­аль­ностью и слад­кой меч­той. Ко­личес­тво ал­ко­голя в кро­ви уже со­пер­ни­чало ге­мог­ло­бином, и без пох­мелья ор­га­низм от­ка­зывал­ся фун­кци­они­ровать. От час­тых за­по­ев Ва­лер­ка вско­ре усох до под­рос­тко­вого изя­щес­тва, и уже мог на­дёж­но ук­рыть­ся за древ­ком фла­га, от­че­го в кру­гу сво­их со­бутыль­ни­ков при­об­рел обид­ное проз­ви­ще Су­хой. Но­во­яв­ленный суп­руг обос­но­вал­ся на ПМЖ в Зой­ки­ной од­но­ком­натной хру­щёв­ке, где за­пах­ло вкус­ной и раз­ме­рен­ной жизнью. От­равля­ло идил­лию на­личие у же­ны шес­ти­лет­не­го сы­ниш­ки, пор­трет ко­торо­го он при­нял за амур­чи­ка. А лук со стре­лой, по-ви­димо­му, по­чуди­лись с пох­мелья.

Шкет был из­ба­лован до омер­зе­ния, он це­лыми дня­ми бе­сил­ся со сво­ею ма­лень­кой пу­чег­ла­зой суч­кой, злоб­ной и виз­гли­вой тварью, не­ис­то­во рев­но­вав­шей но­вого жиль­ца к сво­им лю­бимым хо­зя­евам. Но, всем на удив­ле­ние, мо­лодо­жены меж­ду со­бою слав­но за­лади­ли, хо­тя доб­рые от­но­шения пе­ри­оди­чес­ки смы­вались оче­ред­ным ал­ко­голь­ным цу­нами, но Зой­ка про­яв­ля­ла чу­деса тер­пи­мос­ти. Как вы­яс­ни­лось го­раз­до поз­же от неё са­мой, он, воп­ре­ки сво­ему смор­чко­вому мас­шта­бу, об­ла­дал не­уто­мимой муж­ской сос­то­ятель­ностью, и за­гадоч­ной жен­ской ин­ту­ици­ей она с пер­во­го же взгля­да по­чувс­тво­вала в нём ги­ган­та гор­мо­наль­ной ин­дус­трии. По­хоже, что на этом сла­дос­трастном фун­да­мен­те сос­то­ялась их пыл­кая лю­бовь.

Её маль­чиш­ка дав­но уже вы­рос из а­ис­тно-ка­пус­тных ба­ек, прос­лу­шав в пол­ном объ­ёме курс дво­ровых лек­ций об от­но­шении по­лов, по­это­му "мо­лодые" за­час­тую бы­ли вы­нуж­де­ны, прих­ва­тив пок­ры­вало и бу­тылоч­ку пор­твеш­ка, от­прав­лять­ся "на при­роду", в рас­по­ложен­ную нев­да­леке гус­тую ро­щу, где пре­дава­лись упо­итель­ным лю­бов­ным уте­хам, нас­лажда­ясь друг дру­гом до пол­но­го из­не­може­ния. Зой­ка бы­ла жен­щи­ной силь­ной, вы­нос­ли­вой, осо­бен­но в том смыс­ле, что обес­си­лев­ше­го от не­ис­товств и ви­на, по­лужи­вого суп­ру­га Зой­ка вы­носи­ла на се­бе, как са­нитар­ка ра­нен­но­го бой­ца с по­ля боя.
Бес­смен­ным спут­ни­ком ак­тивно вы­пива­юще­го му­жика яв­ля­ет­ся хро­ничес­кое без­де­нежье. Они не­раз­лучны и всег­да ря­дом, как вод­ка и цир­роз. Но­во­яв­ленный гла­ва се­мей­ства лёг тя­жёлым бре­менем на Зой­ки­ны пле­чи. Со­дер­жа­ние не ра­бота­юще­го и пь­юще­го муж­чи­ны, тре­бова­ло зна­читель­ных рас­хо­дов. Дол­ги на­чали рас­ти в ге­омет­ри­чес­кой прог­рессии, и вско­ре дос­тигли чу­довищ­ной циф­ры. Приш­лось поз­на­комить­ся с лом­бардом.

Как-то "мо­лодые" круп­но пов­здо­рили, пос­ле то­го, ког­да вет­ре­ный му­женёк в оче­ред­ной раз сор­вался в што­пор, и, пре­бывая в эпи­цен­тре за­поя, по­кусил­ся на свя­тая-свя­тых, Зой­кин тай­ник, - день­ги от­ло­жен­ные на дол­гождан­ное паль­то с нор­ко­вым во­рот­ни­ком. Ва­лер­ка с ку­печес­ким раз­ма­хом спус­тил её за­нач­ку в вок­заль­ном ка­баке, в ком­па­нии при­яте­лей-ал­ка­шей. Ког­да ми­нова­ла не­деля неп­ри­мири­мого мол­ча­ния, Зой­ка прос­ну­лась сре­ди но­чи от неж­но­го при­кос­но­вения, му­женёк ос­то­рож­но во­дил но­гот­ка­ми по её шее, пле­чам и спи­не. Сер­дце за­билось, как ку­вал­да по на­коваль­не, она час­то и мно­го­обе­ща­юще за­дыша­ла, об­ня­ла сво­его лег­ко­мыс­ленно­го Бу­рати­но и впи­лась в его гу­бы страс­тным по­целу­ем. Всё свер­ши­лось в пол­ном со­от­ветс­твии с ре­комен­да­ци­ями по­пуляр­ной бро­шюры "Брак и гар­мо­ния". Пос­ле за­вер­ше­ния сла­дос­трастно­го бе­зумия, уми­рот­во­рен­ная Зой­ка, впер­вые пос­ле раз­мол­вки при­мири­тель­но за­гово­рила: "Лер­ка, зи­ма на но­су, ты не бу­дешь воз­ра­жать, ес­ли день­ги на паль­то я зай­му у ма­мы?". Ва­лер­ка сер­ди­то за­сопел и хо­лод­но про­из­нес: "Меж­ду про­чим, мы с то­бой не раз­го­вари­ва­ем!". Зой­ка обал­де­ла: "Как же? А ЭТО?..". "Не пу­тай, это - раз­ные ве­щи!!!" - бур­кнул он, от­вернул­ся к сте­не и зах­ра­пел.