Где дом, а где речка...

Лев Исаакович Гейм, бывший преподаватель истории, сидел в своём доме на южном берегу Крыма и пил чай. Лев был домоседом и гостеприимным хозяином. Он как бы оправдывал свою фамилию со значением — домашний очаг. Дома его окружали книги и предметы его коллекций. О былом круге общения ему приятно напоминал большой кубачинский рог. Когда-то он не был украшением интерьера. Много молодого вина было выпито из этого рога.

К нему в гости зашёл его сосед и давний приятель Гамли Эль Шалом. Они часто встречались за живыми беседами и спорами.

— Шолом алейхем, — приветствовал его хозяин и пригласил к столу.

Они дружили много лет. Гамли любил говорить о древности караимского народа, к которому себя относил. Он как-то показал оформленное им генеалогическое древо своего рода, доходящего до восьмого колена. Лев сам не в давние времена погружался в исследовании своего рода по линии матери. Древо достигло 17-ти поколений, где оказались некоторые очень известные люди, вплоть до виленского гаюна из XVIII века и одного из последних президентов Израиля из века XX. Зная особую чувствительность малых народов к своей истории, Лев не стал рассказывать Гамли о своей родословной.

Мужской разговор очень специфичен. И Лев и Гамли давно перешагнули возраст, когда самой привлекательной темой были женщины или какие-то бравые похождения. При встречах они обычно обсуждали последние политические новости. Их взгляды были близки по большинству вопросов. Некоторая напряжённость между ними порой возникала при обсуждении взаимосвязи караимов и евреев. Лев Исаакович придерживался ортодоксальной позиции и редко погружался в детали при разговорах с Гамли. Гамли же постоянно искал подробности, которые бы могли очертить особенности истории караимов.

Ему казалось, что причисление караимов генетически к ветви иудеев нивелирует их "самость" Поэтому он не любил, когда возникал вопрос о близости караимов к евреям.

Иногда их разговоры перерастали в лёгкие споры.

— Да-да-да, у караимов и евреев исторически есть много общего, но мы не евреи, — как заезженная пластинка повторял из раза в раз гость. — Мы, караимы, без Талмуда обходимся, без которого набожный еврей и недели прожить не может.

— Ты должен бравировать непризнанием Талмуда с осторожностью, — откликнулся Лев. Борьба против Талмуда имеет распространение в различных формах антисемитизма. «Все народы ненавидят друг друга, и все вместе они ненавидят евреев», — написал как-то Марк Твен. Так что я понимаю, почему ты, дорогой Гамли, не хочешь признавать связь караимов с евреями.

— Вы, евреи, вечно жалуетесь на гонения, — ворчал Гамли, размешивая чай. — Караимы, официально евреями не считаются. Так что гонения ваши, слава Богу, нас обошли.

— Чужды гонения? — усмехнулся Лев Исаакович. — Это ты выдал! А кому они нужны... Э, брат Гамли бен Шалом, с тобой надо работать. Что-то ты в далеком прошлом застрял.

— Ты на меня телегу катишь, — огрызнулся Гамли, вспомнив выражение из перебранки внука с приятелями.

— Никакая не телега. Правда сермяжная.

— Ну, прости...

Разговор перескочил на частую тему известных людей среди сородичей.

Гамли хотелось назвать заметных караимов, противопоставив их именам часто называемых евреев: "Вы, евреи, любите выпячивать грудь и тешить своё самолюбие тем, что в истории очень много известных людей из евреев. Караимы тоже не лыком шиты. Нас мало, но и нам есть кем гордиться. Серая Шапшал и Авраам Фиркович — в науке, Симха Бабович и Яков Паскевич — в политике и общественной жизни, Калей Танхум и Эммануил Казакевич — в культуре. Вспомнились мне эти имена сейчас".

Лев спокойно отметил, что знает только Казакевича. Читал романы «Звезда», «Двое в степи», «Весна на Одере". Но, кажется, более принято считать его евреем. А знатных евреев перечислять не будем, — с шутливой интонацией сказал хозяин, — времени до конца дня не хватит.

— Считаете себя евреями-не считаете... А в итоге?.. То вас татарами называли, то евреями, а то вдруг «особым тюркским народом», — как бы подытожил большую затронутую тему Лев Исаакович.

— Ну, так и сами евреи в этом участвуют! — с некоторой обидой отреагировал Гамли. — То с нами братаетесь, как с родственниками, а то вдруг начинаете говорить, что караимы к евреям отношения не имеют. Это отдельный народ.

Хозяин дома вспомнил, по-видимому, что он историк, подошёл к книжной полке, достал солидный том. Он быстро нашёл подходящую цитату. "Караимы — это этнорелигиозная группа, чья вера основана исключительно на Танахе (Ветхом Завете), без принятия Устной Торы (Талмуда), что резко отличает их от раввинистического иудаизма. Они интерпретируют Писание самостоятельно и не признают традиционные еврейские галахические постановления. Таким образом, караимы — это самостоятельная этнорелигиозная группа с тюркским языковым субстратом и иудейскими корнями, но со своим уникальным религиозным путем".

Академическая премудрость формулировок не очень ложилась на дружеское чаепитие.

— А ты думаешь, что это нас делает чужими?

— И да, и нет, — спокойно ответил Лев. — Всё зависит от того, как смотреть. Где дом, а где речка? Иногда из одного и того же места кажется, что вот она — рядом, а иногда — за тридевять земель.

Лев улыбнулся и похлопал друга по плечу:

— Кстати, твоё имя звучит очень по-еврейски. «Эль Шалом» — почти как благословение. Еврейское приветствие Шалом — шалом алейхем — мир вам! Шалом — это не просто мир, это и благополучие в целом. Гамли, дорогой, желаю тебе от всей души!

Гамли Эль Шалом вздохнул, покачав головой:

— Эх, имя мало что решает! Порой — лишние трудности. Бывает, что евреи слышат «Шалом» и сразу считают, что я свой. А с другой стороны, караимы, бывает, говорят, что я не совсем свой. Вот так и живу — то среди своих, но не до конца, то среди как бы не своих,

— Гамли-брат, не о том думаешь, — озабочено откликнулся Лев.

Они выпили ещё чаю и посмотрели в окно, на родной простор. История шла своим чередом, споры о близости и различиях могли продолжиться, но дружба оставалась неизменной.

Слегка передохнув, Лев и Гамли вышли из дома и спустились к речке. Неширокий поток успокаивающе журчал. Они прогуливались вдоль берега и любовались красотой вечера.

— Ты понимаешь, — как-то очень серьёзно сказал Гамли. — мы живём обычной жизнью, как все в стране. Моё поколение и поколение моих родителей не испытало национальных гонений, как вы. Но нас очень мало. Может пройти век-другой и караимы будут только в исторических трактатах. Тема рода для караима чувствительная и важная тема.

Лев слушал внимательно. Он понимал, насколько больной и важной для Гамли была тема существования и самосознания караимов.

Гамли увлечённо продолжал. Казалось, что он как проповедник несёт знания пастве.

— В нашей караимской среде часто говорят о наших связях с евреями и иудаизмом. Но обряды караимов отличаются от ритуалов евреев. Мы не должны использовать в субботу никакого огня. Еврейский запрет одновременного употребления мяса и молока, караимы отвергают, поскольку в Торе об этом не сказано, а Талмуд, поясняющий заповеди Торы, — не аргумент для караимов. Интересно, что караимский язык относится к тюркской группе, но использует еврейское письмо. При всех отличиях народов Израиль принял караимскую диаспору как репатриантов, оказал помощь и дал возможность компактного проживания и следования своим традициям.

— Караимы относятся к одной из самых малочисленных народностей, — продолжил Гамли. — На сегодняшний день нас всего около 2 000 в мире. Кто единит караимов с евреями, кто с татарами. Но почему нельзя остановиться на простом: караимы это караимы!

Этот посыл показался Гамли столь важным, что он, придерживая Льва за локоть, повторил: "Я караим. Это не выше и не ниже, чем быть евреем. Я один из 2000 караимов, живущих в мире! Это просто — моё".

— Где дом, а где речка, — эта присказка звучала уже в их разговоре рефреном как привычный афоризм. И близко, и далеко. С какой позиции посмотреть. Караимы и евреи...

Разговор друзей затянулся. Вечерело.

— Всего, что заключено в понятии "народы", наши народы, не обговоришь, — вздохнул Лев.

— Может быть, и не надо, — поддержал Гамли. — Легенды спорят, документы молчат, а мы вместе. Спасибо, Лев. Что служба в караимской канасе, что молитва в синагоге, служат добру. А в жизни, в сути бытия разницы просто нет.

Умные люди говорят: не задавай лишних вопросов, — заметил Лев Исаакович. — Сегодня я не услышал лишних вопросов. По душам пообщались, — что ещё надо.

Шалом. Зай гезунд! Это и еврей, и караим, и русский может пожелать при расставании. Они обнялись и пошли по домам после этого славного дня.

Вечер опускался на землю, речка продолжала свой путь, не ведая о проблемах людей.