Путч, ГКЧП и смятение в душах

Понедельник - день тяжёлый. 19 августа 1991 года. Встаю утром на даче, надо собраться и ехать в Москву. Включаю телевизор. Ба, с раннего утра по всем каналам балет "Лебединое озеро". Ласкает слух знакомая музыка, радует глаз волшебство высокого искусства. Но что-то настораживает. Ещё бы: с раннего утра везде только балет... Что-то не так... Но как?.. Ответ получить негде (до компьютеров и интернета еще не дожили).

Еду... Дорога как дорога. Настороженность почти забыта. Но вдруг но подъезде к московской кольцевой дороге указатели объезда. Перед глазами вновь всплывает интригующий балет... Пяток километров в сторону, наконец, можно въехать в город. 

Не покидает ощущение какой-то настороженности города. Всего вокруг. Где-то по пути военные машины. Вблизи московской квартиры проезжаю через мост в районе Коломенского: с двух сторон моста и в самой высокой точке - танки. Это уже не ощущение, это пугающая реальность. Дома всё становится на новые места сформированного злым гением дня. ГКЧП, указы, наставления... Вечером вместе с сыном едем к близким друзьям, живущим в районе Университета.

Тема одна: сегодня, что будет через час, что будет завтра. Телевизор уже не с балетной программой монотонно несёт мрачные сообщения. Где-то к концу вечерней программы "Время" вклинивается короткий сюжет с Ельциным на танке у Белого дома: попытка государственного переворота

Поздно мы возвращаемся домой по Ленинскому проспекту к центру города. На всём пути на протяжении нескольких километров двигалась армада военной техники. В Москву ввели около 4 тысяч военнослужащих, 362 танка, 427 бронетранспортеров и БМП. Москва, без врагов, без войны - против кого, для чего, во имя чего. Грозно звучавшие вопросы.

Три дня проходят в предельном напряжении. Об этом в последующие годы снято и написано многое. 21 августа наступает развязка. ГКЧП уходит в историю. Слава Б-гу, без крупных потерь. Погибли три молодых человека как раз на том месте, где на последующие дни остались баррикады из всего, чего только возможно (Садовое кольцо, почти напротив окон американского посольства). 
 

Здесь уже море людей, они пришли не на баррикады, а на митинг победителей.

Начался обратный отсчёт времени: до исчезновения СВ­СВ­СР оставалось 4 месяца...

Время оставило потрясение от этих дней. Для некоторых - надежду, для некоторых - растерянность, для некоторых - горечь потерь... С последних позиций новый великий кормчий сказал, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века.  

Только ли история тяжёлых трёх дней? Увы, сегодня - после противостояния тысяч полностью экипированных бойцов против стихийных шествий в разных уголках центра Москвы, кажется, что дело ГКЧП не умерло, восстаёт из подземелья. Жёсткое насилие властей сопровождалось задержанием более 1300 человек.

Когда видишь современные talk-show на российских телевизионных каналах, порой кажется, что ведущие и гости в своей нескончаемой борьбе с фетишами паясничают, соревнуются в непредсказуемости своих прогнозов и оценок. Для кого? Для местного обывателя или "на вынос"?
 
Но не столь мифична аудитория такого массового человеко-надувательства. Я живу в Лос-Анджелесе, в доме, скажем так, для пожилых и не очень обеспеченных людей. Процент выходцев из России здесь заметен. Меня окликает соседка по квартире, и на скамейке небольшого парка мы ведём светский разговор. Ещё одна незнакомая мне жительница дома, увидев соседку, перехватывает разговор. Они упоённо начинают обсуждать прошедший накануне военно-морской парад то ли в Петербурге, то ли в Мурманске. Новая эффектно одетая собеседница восторгается, как один скромный человек смог так поднять страну, создать такой красивый и мощный флот, уничтожить разбой в стране. Она вспоминает, что в 90-е было страшно выйти на улицу, такси боялись останавливаться, опасаясь грабежей.

Я, как бы со стороны, спрашиваю есть ли у неё родственники в России. Он рассказывает о брате в Москве. "А ему нравится Путин?" -  не смело уточняю я. Мне страстно объяснили, что её брат там ничего не понимает и интересуется всякими иностранными выкормышами на митингах. Мои собеседницы были в полном согласии.

- Зла моего на вас нет, - говорил внутренний голос. Но собравшись в комок, я молчал. Смотря на события, инициируемые в мире современной Россией трудно молчать. Но и трудно найти эквивалентный отклик.