Я ПРОСТО СВОЕГО МОМЕНТА ЖДУ

Оптимистическое 

Собою я нехороша,
Толста и неуклюжа.
Душа какая? Тьфу душа!
Хотя бывает хуже.

Мои таланты - мой позор,
И с каждым годом уже
Довольно узкий кругозор.
Хотя бывает хуже.

Я в детстве вывела закон,
Что утешеньем служит.
Всегда, - гласит железно он, -
Всегда бывает хуже.

Ты это правило тверди
В грязи, в болоте, в луже:
Какую гадость ни найди,
Всегда найдется хуже.

Когда внутри тебя бардак,
Когда бардак снаружи,
Не хнычь, а радуйся, чудак!
Возможно, будет хуже.

О маркетинге

За литры поглощенной водки
И за стихов белиберду
Меня на жаркой сковородке
Поджарят в масляном аду.

Меня вертя в дыму и саже,
Какой-то чертовый вассал
Вдруг скажет: "Дура, это я же
Твои стихи тебе писал.

Когда тебя в спиртовом раже
Другой поэт к греху склонял,
Ведь это я же, дура, я же
Стаканы ваши наполнял".

Терпя неслыханные муки,
Воскликну: "Нет у вас стыда!
Вы провокаторы, подлюки.
За что ж меня тогда сюда?"

Поджарив мне бочок и спинку,
Добавив масла на живот,
Ответит он: "Законы рынка.
Такой маркетинговый ход."

Про Наташу

Все комнаты повыметены чисто:
Ни пыли, ни соринки, ни пятна.
Сегодня Пьер уехал к декабристам.
Наташа отдыхает у окна.

Над головою дети не топочут.
Их няня на прогулку увела.
Одна Наташа в сумраке. До ночи
Заброшены обычные дела.

И ей, сквозь пелену оконной влаги,
Меж вздохом и подобием зевка,
Вдруг видится неистовый Курагин
Его глаза, и губы, и щека.

Ей слышится внезапный шелест платья
И шепота смешная ерунда.
Пожатия, лобзания, объятья,
Рыдания, истерик череда.

Романсы, суматоха, топот конский...
Воспоминаний путается нить.
В них мечется непонятый Болконский
Между "простить" и гордым "не простить".

Еще одно мгновение свободы
Проносится за складками портьер.
А после роды, роды, снова роды…
Пеленки, няня, дети, толстый Пьер.

И в ворохе забот домашних позже,
Средь завтраков, болезней, детских клизм,
Ей сонный разум сладостно тревожит
Таинственное слово - феминизм.

Про паука

Была бы я навозной мухой,
Черна, проворна и легка,
Себе в товарищи по духу
Я избрала бы паука.

Нет, не  мушиные собратья,
Паук бы счастье мне принес,
Его липучие объятья
Мне заменили бы навоз.

Была бы птицей по весне я,
Расправив мощные крыла,
Я паука бы покрупнее
Себе в товарищи нашла.

Другая птица птицу ищет,
А мне милей паучий друг.
Недолго, но служил бы пищей
Мне мой упитанный паук.

Мы облик свой не выбирали,
Но от судьбы не ускользнуть.
Я жду, чтобы меня сожрали.
Нет - я сожру кого-нибудь.

О  моей доброте

Я злая - говорите? Ну и ладно!
Вольно же вам поверхностно судить.
А помните младую Ариадну?
Она не всем протягивала нить.

Кому не били в звонкие литавры,
Кто шел, не поднимая юных глав -  
Они погибли в пасти Минотавра,
Прекрасной деве в душу не запав.

Они считали краткие минуты
До погруженья в лабиринта тьму
Но только Ариадна почему-то
Клубка не отдавала никому.

О, как ее выдерживали нервы
В безделии девических утех,
Когда изнемогающие жертвы
На части разрывались в смыслах всех!

Кровь из шестого по углам хлестала,
Когда седьмой от ужаса орал.
О чем она, скажите мне, мечтала,
Пока их Минотавр пожирал?

Он раздирал и бицепсы и шеи
И в кашу пережевывал тела.
А Ариадна, дивно хорошея,
Тесея ненаглядного ждала.

Что говорить? Картина безотрадна,
Но я к тому уверенно веду,
Что я добра. Добра, как Ариадна.
Я просто своего момента жду.

__________________
Карикатура.  Е.Горохов.