О НОВОЙ КНИГЕ ИРИНЫ ЧАЙКОВСКОЙ

В кни­ге под этим грус­тным наз­ва­ни­ем ("Ста­рый муж") ее ав­тор Ири­на Чай­ков­ская, из­вес­тная мно­гим чи­тате­лям как пи­сатель, ис­сле­дова­тель, кри­тик, эс­се­ист, рас­ска­зыва­ет о счас­тли­вых и тра­гичес­ких судь­бах жен­щин, ока­зав­шихся во­лею су­деб ря­дом с та­кими лич­ностя­ми, как  Пуш­кин, Гер­цен, Тур­ге­нев, Нек­ра­сов, Па­на­ев...

Наз­ва­ние кни­ги "Ста­рый муж" фор­маль­но от­ве­ча­ет со­дер­жа­нию, но  по ме­ре чте­ния по­нима­ешь, что при­чина дра­мы не в раз­ни­це воз­растов (сколь­ко про­тиво­полож­ных при­меров зна­ем мы не толь­ко  в ли­тера­туре!), а в от­сутс­твии   у ге­ро­ев вза­имо­пони­мания. Здесь не толь­ко от­сутс­тву­ет по­нима­ние име­ниты­ми "зна­тока­ми че­лове­чес­ких душ" жен­ской пси­холо­гии, жен­ско­го ха­рак­те­ра, в ко­тором  лю­бовь, жер­твен­ность, са­мопо­жер­тво­вание при­сутс­тву­ет толь­ко до тех пор, по­ка жен­щи­на, же­на это или под­ру­га, осоз­на­ет, что ей от­ве­ча­ют тем же.  Крат­ко эту мысль мож­но вы­разить сле­ду­ющей фор­му­лой: ут­ра­чено по­нима­ние - ут­ра­чена лю­бовь. Ра­зуме­ет­ся, лю­бовь в выс­шем смыс­ле это­го сло­ва. Имен­но так ве­дут се­бя ге­ро­ини этой кни­ги. Они не из тех, кто нес­по­собен по­нять и под­держать сво­его дру­га или му­жа.

Че­тыре рас­ска­за и по­весть сос­тавля­ют со­дер­жа­ние кни­ги. В рас­ска­зе "Ста­рый муж", от­кры­ва­ющем кни­гу, пе­ред чи­тате­лем пред­ста­ет же­на Алек­сан­дра Сер­ге­ееви­ча Пуш­ки­на - На­талья Ни­кола­ев­на, из­ли­ва­ющая ду­шу лю­бопыт­ной родс­твен­ни­це, но по су­щес­тву рав­но­душ­но­му че­лове­ку. Алек­сандр Сер­ге­евич ос­тался "за кад­ром", но по ис­по­веди его же­ны мож­но су­дить о его сос­то­янии и сос­то­янии их суп­ру­жес­ких от­но­шений.
Мне по­каза­лось, что в этом рас­ска­зе в от­ли­чие от дру­гих, его ге­ро­иня в  ис­по­ведаль­ной бе­седе со  сво­ей ста­рой те­тей На­таль­ей Ки­рил­ловной Заг­ряж­ской пси­холо­гичес­ки ме­нее убе­дитель­на. На­до быть сов­сем прос­тушкой, а не свет­ской да­мой, хо­рошо зна­ющей нра­вы выс­ше­го об­щес­тва, что­бы быть нас­толь­ко от­кро­вен­ной да­же в раз­го­воре один-на-один.

Рас­сказ "Бе­зум­ный Тур­гель" ("Тур­ге­лем" на­зыва­ли Тур­ге­нева де­ти По­лины Ви­ар­до)  по­вес­тву­ет о ста­ром и боль­ном Ива­не Тур­ге­неве, вер­нувшим из Ба­дена в зим­ний,  хо­лод­ный Пе­тер­бург не по сво­ей во­ле, а по вы­зову Се­ната, что­бы  "да­вать  по­каза­ния по де­лу о 'сно­шени­ях с лон­дон­ски­ми про­паган­диста­ми'". Ав­тор мас­тер­ски по­казы­ва­ет, как ис­пы­тывая оди­ночес­тво, хо­лод и "прок­ля­тую по­даг­ру", Тур­ге­нев при­зыва­ет на по­мощь вос­по­мина­ния о По­лине Ви­ар­до, ко­торы­ми он ин­ту­итив­но пы­та­ет­ся сог­реть­ся. "Влюб­ленность бе­зум­ца", его рев­ность, пок­ров та­инс­твен­ности их от­но­шений, "скры­тых от глаз тол­пы" и при­да­ют ему си­лы, и зас­тавля­ют стра­дать. У не­го не  хва­тило сил сбро­сить этот пок­ров, что­бы быть счас­тли­вым.

Ге­ро­ем треть­его рас­ска­за "Ноч­ной ди­лижанс" стал Ни­колай Нек­ра­сов, бе­жав­ший от сво­ей воз­люблен­ной Ав­дотьи Па­на­евой.  Это был, как от счи­тал, по- бег от за­виси­мос­ти, по­бег от ее су­мас­бордства, "от ее бе­зумия". Но он осоз­на­вал, "что та единс­твен­ная лю­бовь, ко­торая бы­ла пос­ла­на ему судь­бой, дол­жна бы­ла веч­но та­ить­ся, пи­тать­ся кро­хами, быть в тис­ках спле­тен и кри­вых улы­бок."

В рас­ска­зе "Зуб Ша­мана"  ра­зыг­ры­ва­ет­ся тра­гедия ги­бели од­ной люб­ви и вос­кре­шения дру­гой. Из пра­ха од­ной рас­цве­та­ет дру­гая, не ме­нее тра­гич­ная, ко­торая под­ни­ма­ет ге­ро­иню на не­во­об­ра­зимые вы­соты, что­бы по­том сбро­сить с них окон­ча­тель­но и да­же выз­вать ги­бель для то­го,  что­бы рас­пу­тать раз и нав­сегда этот гор­ди­ев узел.  Все это про­ис­хо­дит в семь­ях Гер­це­на и его дру­га по­эта Гер­ве­га. Это од­но из из са­мых силь­ных  по­вес­тво­ваний кни­ги.

Ири­не Чай­ков­ской уда­лось в рас­ска­зах и в по­вес­ти най­ти точ­ную, тра­гичес­кую, тре­вож­ную то­наль­ность по­вес­тво­вания, от­ве­ча­ющую дра­матиз­му кру­шения люб­ви жен­щин к сво­им из­вес­тным и не­ор­ди­нар­ным мужь­ям. Судь­бы этих жен­щин раз­ные, но не­пони­мание жен­ской ду­ши и вы­тека­ющая из это­го дра­ма вза­имо­от­но­шений - и есть то об­щее, что эти судь­бы свя­зыва­ет.  Осо­бен­но яр­ко это по­каза­но в по­вес­ти "Де­ло о день­гах", в ко­торой Ав­дотья Па­на­ева в сво­их "тай­ных за­пис­ках" му­читель­но ис­сле­ду­ет и пы­та­ет­ся объ­яс­нить при­чины это­го не­пони­мания.
Это не до­кумен­та­лис­ти­ка. Это по­рази­тель­ная по глу­бине про­ник­но­вения в пси­холо­гию че­лове­чес­ких вза­имо­от­но­шений  ху­дожес­твен­ная про­за, ко­торую от­ли­ча­ет не­рав­но­душие ав­то­ра к каж­до­му из этих ор­ди­нар­ных и не­ор­ди­нар­ных учас­тни­ков че­лове­чес­кой дра­мы, а так­же пи­сатель­ское мас­терс­тво и дос­ко­наль­но воз­можное зна­ние ав­то­ром ог­ромной мас­сы до­кумен­таль­но­го ма­тери­ала как ос­но­вы для прав­ди­вого и са­мос­то­ятель­но­го суж­де­ния и рас­ска­за. Это не жен­ская про­за, это не пе­рес­каз  из­вес­тных и не­из­вес­тных би­ог­ра­фичес­ких фак­тов. Это то, что осо­бо цен­но в нас­то­ящей ли­тера­туре, -  пси­холо­гичес­кая про­за, вы­зыва­ющая со­пере­жива­ние чи­тате­ля.

Ат­мосфе­ра и дух то­го вре­мени (вто­рая по­лови­на XIX ве­ка), в ко­торых жи­вут ге­рои по­вес­тво­вания, пе­реда­ны ав­то­ром нас­толь­ко точ­но и убе­дитель­но, что с са­мого на­чала чте­ния, с пер­вых стра­ниц, пог­ру­жа­ешь­ся в них и про­жива­ешь в них не толь­ко до окон­ча­ния кни­ги, но и еще дол­го на­ходишь­ся в этом сос­то­янии, ос­мысли­вая про­читан­ное. Бе­зус­ловно, в этом боль­шая уда­ча ав­то­ра.

Мно­го не­ожи­дан­но­го уз­на­ем мы в пси­холо­гии, ха­рак­те­рах и по­веде­нии из­вес­тных нам пи­сате­лей. Де­тали их бы­та пе­реда­ны ав­то­ром зри­мо и точ­но, и от это­го вы­иг­ры­ва­ет ху­дожес­твен­ная прав­да по­вес­тво­вания.

Уве­рен, что не­боль­шая по раз­ме­ру, но глу­бокая по со­дер­жа­нию, эта за­меча­тель­ная кни­га  вы­зовет ин­те­рес не толь­ко у чи­тате­лей - лю­бите­лей ху­дожес­твен­ной и ис­то­ричес­кой про­зы, но и у фи­лоло­гов, ис­сле­ду­ющих пи­сатель­ские судь­бы это­го вре­мени.