9 МАЯ

Отец моего отца, погиб по пьяному делу, когда папе не было и года. Папу усыновил, спустя два года, новый муж моей бабушки, очень хороший и порядочный человек, которого я считаю своим дедом, хоть никогда его не видел. Возможно, из-за судьбы своего отца, возможно, по другим причинам, но папа не пил. Нет, он никогда не отодвигал демонстративно рюмку во время застолий, но мог цедить ее целый вечер и оставить недопитой. Еще папа никогда не принимал участия в дворовых междусобойчиках, которые происходили, если не часто, то регулярно.

Например, на 9 мая.

В этот день все мужское население двора сдвигало столы, уставляло их выпивкой и закуской и отмечало великий праздник. Мы, детвора, кучковались неподалеку, и нам всегда что-то вкусное доставалось. Папу на эти празднества тоже звали, но он всегда отказывался. В тот памятный день его звали особенно настойчиво, но папа смущенно улыбался и… отказывался. Тогда мужики, уже успевшие "принять", обиделись.

- Ты что, не воевал?

- Воевал! - ответил папа.

- Что-то не видно!

Отец промолчал и повернулся, чтоб уйти.

- Ташкентский партизан! - услышал он вслед.

Отец остановился, помедлил, но потом быстро ушел.

"Ташкентский партизан" - о, тогда это было страшное оскорбление. Так называли тех, кто во время войны околачивался в тылу. Подразумевалось, что при этом и наживался.

Все мои дворовые друзья отодвинулись от меня. И я вдруг понял, что это навсегда! С этого момента во дворе у меня уже не будет друзей. Даже врагов не будет! Побрезгуют… Слезы обиды и горя уже собрались было хлынуть, но во дворе снова появился папа. Он был в военном кителе с капитанскими погонами. Но не это главное! На кителе в несколько рядов висели боевые награды. Их было много. Больше, чем у всех, сидящих за столом, вместе взятых.

Стало тихо.

Отец присел к столу и внимательно оглядел присутствующих.

Рука, держащая бутылку с водкой, потянулась к нему. Другая рука придвинула стакан.

- Я не пью! - сказал папа. - Отставить!

 - Слушаюсь, товарищ капитан! - прозвучало в ответ.

Как завороженный смотрел я на эту сцену. Вдруг затылку стало горячо. Его согревали дыханием придвинувшиеся ко мне друзья.