Вот так Рапопорт!

С На­ташей Ра­попорт мне од­новре­мен­но и по­вез­ло, и не по­вез­ло.

Не по­вез­ло по­тому, что поз­на­коми­лись мы с ней до­воль­но поз­дно, в том пе­ри­оде на­ших жиз­ней, ког­да по иро­нич­но­му оп­ре­деле­нию Шо­лом- Алей­хе­ма мы уже «еха­ли с яр­марки».

А по­вез­ло - по­тому что мы всё же встре­тились пос­ле не­дол­го­го, но ин­тенсив­но­го эпис­то­ляр­но­го зна­комс­тва. Тёп­лым мар­тов­ским ве­чером На­таша и её муж Во­лодя при­лете­ли из сво­его за­вален­но­го сне­гом шта­та Юта в гос­ти ко мне, в сол­нечную Ка­лифор­нию. Раз­вле­катель­ная прог­рамма для гос­тей на пос­ле­ду­ющие три дня бы­ла до­воль­но плот­ная, по­это­му что­бы не те­рять вре­мя, сра­зу же по их при­ез­ду, по ста­рой ещё рос­сий­ской при­выч­ке мы рас­по­ложи­лись на кух­не и не мог­ли на­гово­рить­ся. Из её по­вес­тей и эс­се, из пе­репис­ки с ней и от об­щих дру­зей знал я о На­таше уж не­мало, но она ока­залась та­кой чуд­ной рас­сказ­чи­цей, что я с удо­воль­стви­ем прос­лу­шал ещё раз да­же то, что мне бы­ло хо­рошо из­вес­тно. Вот и вы, ува­жа­емый чи­татель, про­читай­те в мо­ём пе­рес­ка­зе ув­ле­катель­ную ис­то­рию её жиз­ни.

Го­ворят, что на де­тях При­рода от­ды­ха­ет. Ну, это смот­ря ка­кие де­ти... С де­воч­кой На­ташей от­ды­хать При­роде не по­лучи­лось, а да­же на­обо­рот — приш­лось из­рядно по­потеть. Что­бы ста­ло яс­нее, нач­ну с ро­дите­лей, а по­том пе­рей­ду к ге­ро­ине мо­его по­вес­тво­вания. Итак…

Мать На­таши Со­фия Яков­левна Ра­попорт бы­ла про­фес­со­ром-фи­зи­оло­гом и всю свою про­фес­си­ональ­ную жизнь ра­бота­ла вмес­те с Ли­ной Штерн, пер­вой со­вет­ской жен­щи­ной-ака­деми­ком, единс­твен­ной из чле­нов Ев­рей­ско­го Ан­ти­фашист­ско­го ко­мите­та, ко­го Ста­лин не расс­тре­лял. Ещё бу­дучи про­фес­со­ром Же­нев­ско­го уни­вер­си­тета в 1918 го­ду, Ли­на пер­вой в ми­ре на­чала ра­боты в об­ласти ге­мато-эн­це­фали­чес­ко­го барь­ера — би­оло­гичес­ко­го ме­ханиз­ма за­щиты моз­га от вред­ных мик­ро­ор­га­низ­мов и мо­лекул, и Со­фия Ра­попорт ра­бота­ла с ней над этой те­мати­кой. Не ис­клю­чено, что имен­но от ма­тери На­таша пе­реня­ла ин­те­рес к би­оло­гии, хо­тя сво­ей про­фес­си­ей она выб­ра­ла хи­мию. Впро­чем, би­оло­гия и ме­дици­на всё же всплы­ли, о чём поз­же.

 
Яков Ра­попорт. Пор­трет ра­боты Р.Р. Фаль­ка (1956)

В со­вет­ские вре­мена имя На­таши­ного от­ца зна­мени­того па­толо­го­ана­тома Яко­ва Ра­попор­та бы­ло хо­рошо из­вес­тно в ме­дицин­ских кру­гах. Есть та­кая шут­ка о вра­чеб­ных про­фес­си­ях: «Те­рапевт зна­ет всё, но ни­чего не уме­ет; хи­рург уме­ет всё, но ни­чего не зна­ет; па­толо­го­ана­том всё зна­ет и всё уме­ет. Но поз­дно». Яков Ра­попорт был как раз та­ким спе­ци­алис­том — всё знал и всё умел. Это был ве­ликий па­толо­го­ана­том, по учеб­ни­кам ко­торо­го до сих пор учат­ся по­коле­ния вра­чей по все­му ми­ру. Мрач­ность его про­фес­сии ком­пенси­рова­лась без­гра­нич­ным чувс­твом юмо­ра и доб­ро­ты. Да­же в са­мые страш­ные го­ды ста­линиз­ма по Мос­кве не­ред­ко хо­дили его ед­кие шут­ки. К при­меру та­кая: ког­да в раз­гар борь­бы с «кос­мо­поли­тами» уво­лили рек­то­ра 2-го Ме­дицин­ско­го ин­сти­тута с крат­кой фор­му­лиров­кой без ука­зания при­чин: «Топ­ча­на Аб­ра­ма Бо­рисо­вича ос­во­бодить от за­нима­емой дол­жнос­ти…», он ска­зал: — Че­го про­ще бы­ло на­писать: «Топ­ча­на ос­во­бодить от за­нима­емой дол­жнос­ти как Аб­ра­ма Бо­рисо­вича…».

На­таша рас­ска­зыва­ет, что её па­па был зна­ком с оди­оз­ной ста­рухой — быв­шей пла­мен­ной ре­волю­ци­онер­кой, а за­тем ака­деми­ком Оль­гой Бо­рисов­ной Ле­пешин­ской. Её бре­довое уче­ние о «жи­вом ве­щес­тве» яв­ля­лось офи­ци­аль­ной аль­тер­на­тивой ге­нети­ке, ибо оно яко­бы обе­щало че­лове­ку веч­ную мо­лодость, о чём скрыт­но меч­тал Ста­лин. Все серь­ёз­ные учё­ные вти­харя сме­ялись над «жи­вым ве­щес­твом», и лишь Пан­те­лей­мон Ни­кола­евич, муж Ле­пешин­ской, не бо­ял­ся вслух го­ворить: «Вы её не слу­шай­те; она в на­уке ни­чего не смыс­лит и го­ворит сплош­ные глу­пос­ти». Пос­ле при­суж­де­ния Ле­пешин­ской Ста­лин­ской пре­мии ос­трый на язык Яков Ра­попорт не мог удер­жать­ся и од­нажды в Мос­ков­ском До­ме учё­ных пуб­лично сде­лал ей «пред­ло­жение»: «Оль­га Бо­рисов­на, вы те­перь са­мая бо­гатая не­вес­та в Мос­кве. Вы­ходи­те за ме­ня за­муж, а де­тей мы с ва­ми бу­дем де­лать из жи­вого ве­щес­тва».

Про со­вет­скую ан­ти­семит­скую кам­па­нию со­роко­вых и на­чала пя­тиде­сятых го­дов прош­ло­го ве­ка на­писа­но мно­го и нет здесь нуж­ды пе­рес­ка­зывать об­ще­из­вес­тное. Вре­мя бы­ло тре­вож­ное, и ев­реи в СССР жи­ли в ожи­дании бе­ды. Пом­ню, как в на­чале 1953 го­да мои ро­дите­ли шеп­та­лись, что на за­пас­ных пу­тях вок­за­ла (мы жи­ли ря­дом с же­лез­ной до­рогой) сос­тавля­ют эше­лоны из «те­лячь­их» ва­гонов, и на­до бы у­ехать и спря­тать­ся в ка­кой-то даль­ней де­рев­не. Мой де­душ­ка про­вёл мно­го лет в ста­лин­ских ла­герях, и на­учен­ная горь­ким опы­том ба­буш­ка со­бира­ла ве­щевые меш­ки с су­харя­ми и тёп­лой одеж­дой — ев­реи жда­ли вы­сыл­ку в Си­бирь и на Даль­ний Вос­ток. К счастью, в те го­ды не до­велось мне пе­режить то, что вы­пало На­таше — её от­ца арес­то­вали как од­но­го из учас­тни­ков «де­ла вра­чей». Но по­вез­ло, ос­тался жив, и вско­ре пос­ле смер­ти ти­рана его ос­во­боди­ли. Про­фес­сор Ра­попорт был че­лове­ком с не­веро­ят­но ши­роким кру­гом ин­те­ресов и эн­цикло­педи­чес­ких зна­ний. Сре­ди его дру­зей бы­ли мно­гие вы­да­ющи­еся лю­ди то­го вре­мени: Ми­рон Вов­си, Со­ломон Ми­хо­элс, ака­деми­ки Ли­на Штерн, Лев Лан­дау, ху­дож­ник Ро­берт Фальк. 

Вот в та­кой нес­тандар­тной семье рос­ла На­таша Ра­попорт. Ин­те­рес к на­уке у неё про­явил­ся до­воль­но ра­но. Бу­дучи школь­ни­цей, она не­ожи­дан­но влю­билась в хи­мию, осо­бен­но ей нра­вилось ста­вить опы­ты по книж­ке «За­нима­тель­ные хи­мичес­кие опы­ты и фо­кусы». Од­нажды вы­чита­ла там сос­тав по­роха, ко­торый го­рел под во­дой; в школь­ном хи­мичес­ком ка­бине­те наш­лись все нуж­ные ин­гре­ди­ен­ты, она их сме­шала, в ре­зуль­та­те че­го жах­ну­ло так, что в ка­бине­те вы­лете­ли ок­на, по­билась вся ут­варь, пре­пара­тор­ская прев­ра­тилась в жут­кое ме­сиво, а в На­ташу впи­лось мно­жес­тво стек­лянных ос­колков. Её увез­ли в кли­нику Скли­фосов­ско­го, там ос­колки вы­нули; к счастью, гла­за не пос­тра­дали. Од­на­ко, всё мог­ло кон­чить­ся весь­ма пла­чев­но с дру­гой сто­роны. Бы­ла зи­ма 1952 го­да, уже бы­ли арес­то­ваны Ви­ног­ра­дов и Вов­си, «де­ло вра­чей» бы­ло в экс­трен­ной под­го­тов­ке, и взрыв в шко­ле впол­не мог­ли офор­мить как «тер­ро­ризм», осо­бен­но ес­ли учесть, что учи­тель­ни­цу хи­мии зва­ли Ма­рия Мо­исе­ев­на, а у пыт­ли­вой школь­ни­цы-бом­бис­тки бы­ла фа­милия Ра­попорт. Это­го не слу­чилось, но нес­час­тную учи­тель­ни­цу уво­лили с «волчь­им би­летом».
 

На­таша (8 лет)

Пос­ле взры­ва ин­те­рес к хи­мии у На­таши толь­ко уси­лил­ся, и окон­чив шко­лу с зо­лотой ме­далью, она смог­ла пос­ту­пить на хи­мичес­кий фа­куль­тет Мос­ков­ско­го Уни­вер­си­тета, нес­мотря на не­офи­ци­аль­ную жёс­ткую про­цен­тную нор­му для ев­ре­ев (не бо­лее 2-3 про­цен­тов). Пос­ле окон­ча­ния с от­ли­чи­ем уни­вер­си­тета, её рас­пре­дели­ли в Фи­зико-хи­мичес­кий ин­сти­тут име­ни Кар­по­ва. В 1965 го­ду она за­щити­ла там кан­ди­дат­скую дис­серта­цию, а че­рез двад­цать лет, ра­ботая уже в Ин­сти­туте хи­мичес­кой фи­зики, за­щити­ла док­тор­скую. 

На­таша выш­ла за­муж за ин­же­нера Вла­дими­ра Вай­сбер­га, но ос­та­вила свою де­вичью фа­милию; в 1965 го­ду ро­дилась дочь Вик­то­рия. В об­щем, жизнь как жизнь, ни луч­ше не ху­же, чем у мно­гих её сверс­тни­ков. Ра­бота её ув­ле­кала, бы­ли за­меча­тель­ные друзья. Не­кото­рых из них она унас­ле­дова­ла от ро­дите­лей, мно­гих об­ре­ла са­ма. Дру­жила, нап­ри­мер, с прек­расным ак­тё­ром Зи­нови­ем Гер­дтом, ис­полни­теля­ми бар­дов­ских пе­сен Ни­кити­ными, по­этом и про­за­иком Иго­рем Гу­бер­ма­ном, пи­сате­лем Ве­недик­том Еро­фе­евым. Бы­ла зна­кома с Окуд­жа­вой и Са­харо­выми. А од­нажды, бы­ло это в 1977 го­ду, судь­ба све­ла и креп­ко свя­зала её с ху­дож­ни­цей Ири­ной Ува­ровой и её му­жем, пи­сате­лем и по­этом Юли­ем Да­ни­элем, ко­торый от­си­дел пять лет в тюрь­ме пос­ле скан­даль­но­го «Де­ла Да­ни­эля и Си­няв­ско­го» — двух пи­сате­лей, ос­ме­лив­шихся пуб­ли­ковать на За­паде свои са­тири­чес­кие со­чине­ния.

У каж­до­го че­лове­ка свой путь к сво­боде или к то­му, что он под этим сло­вом по­нима­ет. У боль­шинс­тва не хва­та­ет жиз­ни, что­бы его прой­ти. А ско­рее — не хва­та­ет же­лания. Не знаю ста­тис­ти­ки, но ин­ту­итив­но чувс­твую, что де­вять из де­сяти че­ловек со­вер­шенно ком­фор­тно су­щес­тву­ют в рам­ках нес­во­боды. Та­кая, уж ви­дать, би­оло­гичес­кая сущ­ность homo sapiens. Од­на­ко, ес­ли че­ловек по­явил­ся на свет с не­зави­симым, сме­лым и де­ятель­ным ха­рак­те­ром, то ра­но или поз­дно в нес­во­боде ему ста­нет тес­но и душ­но, и бу­дет он ис­кать спо­собы от­ту­да выр­вать­ся. У счи­тан­ных еди­ниц та­кое проз­ре­ние воз­ни­ка­ет в са­мом юном воз­расте, как это про­изош­ло, нап­ри­мер, с не­дав­но ушед­шим ум­ней­шим дис­си­ден­том Вла­дими­ром Бу­ков­ским. Дру­гим на это тре­бу­ют­ся го­ды — осо­бен­но та­ким лю­дям, жизнь ко­торых на­пол­не­на ин­те­рес­ным де­лом.  Что­бы тя­га к сво­боде про­рос­ла и соз­ре­ла, сна­чала дол­жна наб­рать­ся не­кая кри­тичес­кая мас­са ос­мысли­вания и по­нима­ния, и лишь пос­ле это­го воз­ни­ка­ет пе­релом соз­на­ния. Обыч­но, та­кой ска­чок нас­ту­па­ет под вли­яни­ем ка­кого-то важ­но­го со­бытия. У каж­до­го это слу­ча­ет­ся по-раз­но­му. Вспо­минаю свой путь — пе­релом в мо­ём соз­на­нии про­изо­шёл в ав­густе 1968 го­да, ког­да я по во­ле слу­чая два дня си­дел на гра­нице в Чо­пе и смот­рел на бес­ко­неч­ные эше­лоны с со­вет­ски­ми тан­ка­ми и сол­да­тами на пу­ти в Че­хос­ло­вакию.

Ког­да ин­теллек­ту­аль­ный путь из ть­мы к све­ту прой­ден, пе­релом про­изо­шёл и че­ловек осоз­нал, что боль­ше по-ста­рому он жить не мо­жет, в СССР у не­го был один из двух ва­ри­ан­тов. Ва­ри­ант пер­вый: про­дол­жать фи­зичес­ки жить в нес­во­боде, но стать сво­бод­ным из­нутри, что и про­ис­хо­дило тог­да со мно­гими по­рядоч­ны­ми и та­лан­тли­выми людь­ми. Ва­ри­ант вто­рой: фи­зичес­ки выр­вать­ся из клет­ки, то есть эмиг­ри­ровать. Од­на­ко за мно­гие го­ды со­вет­ской влас­ти счастье эмиг­ри­ровать ред­ко ко­му вы­пада­ло, хо­тя в пос­ледние два де­сяти­летия су­щес­тво­вания СССР две­ри всё же чуть при­от­кры­лись.  У ме­ня, пос­ле мо­его проз­ре­ния, прош­ло ещё поч­ти де­вять лет, по­ка по­явил­ся счас­тли­вый шанс нав­сегда по­кинуть Со­вет­скую Рос­сию, и я у­ехал с же­ной и ма­лолет­ним сы­ном, мыс­ленно пов­то­ряя строч­ки из по­эмы Ма­яков­ско­го «Хо­рошо!»: «Оте­чес­тво слав­лю, ко­торое есть, но триж­ды — ко­торое бу­дет!».

На­таши­но соз­ре­вание как сво­бод­ной лич­ности шло при под­дер­жке, а вер­нее — под боль­шим на­жимом со­вет­ской влас­ти. Путь к внут­ренней сво­боде на­чал­ся у неё ещё в ран­ней юнос­ти, ког­да арес­то­вали от­ца. С го­дами этот про­цесс шёл по на­рас­та­ющей. В 1968 го­ду её пой­ма­ли в трам­вае с кни­гой Сол­же­ницы­на «В кру­ге пер­вом» — она вез­ла её для пе­реда­чи дру­гу. На доп­ро­се она не вы­дала име­ни это­го дру­га, но от­де­лалась срав­ни­тель­но лег­ко: по­низи­ли в дол­жнос­ти и пред­пи­сали ис­кать се­бе дру­гое мес­то ра­боты. Это ока­залось не­выпол­ни­мой за­дачей. Её, кан­ди­дата на­ук с цен­ной спе­ци­аль­ностью, ниг­де не бра­ли на ра­боту.

Шли не­дели и ме­сяцы, и в кон­це кон­цов она со­вер­шенно впа­ла в от­ча­яние. Но, как мы сей­час уже зна­ем точ­но, ро­дилась она под счас­тли­вой звез­дой. В пос­ледний мо­мент, ког­да бы­ла она на гра­ни нер­вно­го сры­ва, её, хо­тя и с ве­лики­ми труд­ностя­ми, всё-та­ки смог взять на ра­боту в Ин­сти­тут хи­мичес­кой фи­зики «глав­ный хи­мик стра­ны» ака­демик Эма­ну­эль. Там она мно­го лет про­рабо­тала млад­шим на­уч­ным сот­рудни­ком, хо­тя уже дав­но бы­ла кан­ди­датом на­ук. Ког­да в кон­це се­миде­сятых го­дов она по­ин­те­ресо­валась, есть ли у неё ве­ро­ят­ность стать на­конец «стар­шим», за­мес­ти­тель ди­рек­то­ра ин­сти­тута в по­рыве от­кро­вен­ности ска­зал: «На­таша, к те­бе тут все прек­расно от­но­сят­ся. Но де­ло в том, что ака­демик Эма­ну­эль раз­вёл в ва­шем от­де­ле си­наго­гу, и рай­ком им не­дово­лен. Мы же не мо­жем его под­во­дить». 

Вот бла­года­ря та­ким со­быти­ям на­чал­ся у На­таши пе­релом на пу­ти от сво­боды внут­ренней, ко­торую она в пол­ной ме­ре об­ре­ла в друж­бе с Да­ни­эля­ми, к ос­тро­му же­ланию сво­боды фи­зичес­кой, то-есть эмиг­ра­ции. Но до эмиг­ра­ции ещё на­до бы­ло до­жить, че­му в не­малой сте­пени по­мога­ла её внут­ренняя сво­бода. Как она са­ма по­том пи­сала, со­вет­ская власть те­перь су­щес­тво­вала где-то вне её ми­ра, и ей боль­ше не на­до бы­ло бе­жать из стра­ны за сво­бодой, обос­но­вав­шей­ся внут­ри её са­мой.

В се­реди­не 80-х На­талья на­чала пи­сать вос­по­мина­ния, ко­торые мно­го лет жгли её ду­шу, и тут об­на­ружил­ся ещё один её та­лант. Она на­писа­ла по­весть о «де­ле вра­чей» и со­быти­ях 53-го го­да, уви­ден­ных гла­зами вновь ис­пе­чён­ной че­тыр­надца­тилет­ней ком­со­мол­ки. Ког­да ру­копись бы­ла за­кон­че­на, по со­вету Юлия Да­ни­эля она от­несла её в жур­нал Юность, ре­зон­но по­лагая, что сов­ре­мен­ная мо­лодёжь ма­ло что зна­ет о тра­гичес­ких со­быти­ях 35-лет­ней дав­ности, и жур­нал, вы­ходив­ший мил­ли­он­ным ти­ражом, мо­жет ока­зать­ся неп­ло­хим спо­собом их прос­ве­тить. По­весть, на­писан­ная эмо­ци­ональ­но и яр­ким язы­ком, пон­ра­вилась за­мес­ти­телю ре­дак­то­ра жур­на­ла Юрию Зер­ча­нино­ву, но опуб­ли­ковать её в те вре­мена бы­ло сов­сем неп­росто. Ан­дрей Де­менть­ев, глав­ный ре­дак­тор, опа­са­ясь зат­ра­гивать ан­ти­семит­скую те­му, поп­ро­сил На­ташу най­ти для под­дер­жки ка­кого-ни­будь ака­деми­ка-фи­зика с вы­сокой на­уч­ной и об­щес­твен­ной ре­пута­ци­ей, что­бы он на­писал к по­вес­ти пре­дис­ло­вие. По­чему фи­зика и по­чему ака­деми­ка? Мо­жет быть по­тому, что у фи­зиков ав­то­ритет был вы­ше, чем у ли­риков? 

На­таша пред­ло­жила поп­ро­сить ака­деми­ка Миг­да­ла. Ре­дак­тор вздох­нул и по­сове­товал по­дыс­кать ака­деми­ка с бо­лее «ко­рен­ной» фа­мили­ей. На­таша шу­тя пред­ло­жила поп­ро­сить ака­деми­ка Са­харо­ва (в то вре­мя он ещё на­ходил­ся в ссыл­ке в го­роде Горь­кий). Ра­зуме­ет­ся, этот ва­ри­ант то­же был неп­ро­ход­ным, нес­мотря на «ко­рен­ную» фа­милию ака­деми­ка-фи­зика. Че­рез па­ру дней Зер­ча­нинов сам поз­во­нил На­таше и спро­сил, не воз­ра­жа­ет ли она, ес­ли пре­дис­ло­вие на­пишет Ев­ге­ний Ев­ту­шен­ко? На­талья ра­дос­тно сог­ла­силась, хо­тя и поз­во­лила се­бе вслух уди­вить­ся, с ка­ких это пор Ев­ту­шен­ко по­пал в раз­ряд ака­деми­ков-фи­зиков? Так ве­ликий рус­ский по­эт, ав­тор зна­мени­того «Бабь­его Яра», сно­ва по­мог до­нес­ти до лю­дей прав­ду, на этот раз рас­ска­зом На­таши о со­вет­ском ва­ри­ан­те по­тен­ци­аль­но­го Хо­локос­та, по счастью не сос­то­яв­ше­гося.

На­таши­на по­весть в Юнос­ти, опуб­ли­кован­ная в ап­ре­ле во­семь­де­сят вось­мо­го го­да, не ос­та­вила чи­тате­лей рав­но­душ­ны­ми: в ре­дак­цию на имя ав­то­ра приш­ли сот­ни пи­сем. Боль­шинс­тво бы­ло от чи­тате­лей, то­же пе­режив­ших арест ро­дите­лей. Но бы­ли и дру­гие пись­ма, со­дер­жа­ние ко­торых лег­ко уга­дыва­лось с пер­вых строк по лек­си­ке и ор­фогра­фии. Ав­то­ры этих пи­сем скор­бе­ли, что пра­вое де­ло унич­то­жения ев­ре­ев не уда­лось до­вес­ти до кон­ца из-за без­вре­мен­ной кон­чи­ны Вож­дя. Та­кого же ро­да за­пис­ки, без кон­вертов и ма­рок и, ра­зуме­ет­ся, без под­пи­сей, На­таша на­ходи­ла в сво­ём поч­то­вом ящи­ке. 

Од­новре­мен­но с На­таши­ной по­вестью в Юнос­ти, в жур­на­ле Друж­ба На­родов вы­шел жур­наль­ный ва­ри­ант кни­ги вос­по­мина­ний На­таши­ного от­ца, ко­торая то­же име­ла и в стра­не и за ру­бежом ог­ромный ре­зонанс. На­талья и Яков Ра­попорт в одо­ночасье ста­ли зна­мени­тыми: их осаж­да­ли инос­тран­ные жур­на­лис­ты, их по­вес­ти бы­ли пе­реве­дены на мно­гие язы­ки, статьи о них с фо­тог­ра­фи­ями опуб­ли­кова­ли Нью-Й­орк Тай­мс, Ва­шин­гтон Пост и дру­гие га­зеты и жур­на­лы в США, Фран­ции, Гол­ландии, Ита­лии, Поль­ше; де­сят­ки до­кумен­таль­ных прог­рамм бы­ли сня­ты в их квар­ти­ре для ки­но и те­леви­дения.

Ког­да нас­ту­пала «пе­рес­трой­ка», с её эй­фо­ри­ей и не­оп­равдав­ши­мися на­деж­да­ми, На­таша со свой­ствен­ной ей пас­си­онар­ностью ки­нулась в во­дово­рот бур­ных со­бытий, зах­лес­тнув­ших стра­ну. Вош­ла в толь­ко ещё на­рож­давше­еся об­щес­тво «Ме­мори­ал», по­мога­ла пи­сать его ус­тав, про­пада­ла на соб­ра­ни­ях, ми­тин­гах и де­монс­тра­ци­ях. Её муж, как боль­шинс­тво граж­дан стра­ны, в те дни не от­хо­дил от те­леви­зора и од­нажды за­метил ей: «Как ты мо­жешь за­нимать­ся по­лити­чес­кой де­ятель­ностью? Ты же по­нятия не име­ешь о том, что про­ис­хо­дит в стра­не!». На что она от­ве­тила ему убеж­дённо: «Ты наб­лю­да­ешь ис­то­рию по те­леви­зору, а я её де­лаю!». У мно­гих бы­ла тог­да та­кая ил­лю­зия... А ког­да ста­ло яс­но, что это все­го лишь ми­раж и нас­та­ло от­рез­вле­ние, вот тог­да приш­ло вре­мя по­думать об эмиг­ра­ции фи­зичес­кой. Пер­вой по­дала за­яв­ле­ние на отъ­езд Вик­то­рия, дочь На­таши и Вла­дими­ра, та­лан­тли­вая те­ат­раль­ная ху­дож­ни­ца, и пос­ле не­веро­ят­ных мы­тарств, нер­вотрё­пок и борь­бы с по­ка ещё не по­чив­шей в бо­зе со­вет­ской властью, ей уда­лось у­ехать в Из­ра­иль. 

Всё же «пе­рес­трой­ка» при­от­кры­ла две­ри стра­ны и од­нажды, бы­ло это в 1988 го­ду, На­таша по­еха­ла на на­уч­ную кон­фе­рен­цию в Швей­ца­рию, где сде­лала док­лад, пос­ле ко­торо­го к ней по­дошёл про­фес­сор Уни­вер­си­тета Юты док­тор ДеВ­риз и ска­зал, что очень впе­чат­лён её ра­ботой и хо­тел бы приг­ла­сить в свой уни­вер­си­тет сде­лать по­доб­ный док­лад. С боль­шим тру­дом, но всё же ей уда­лось по­лучить в Ака­демии На­ук СССР раз­ре­шение на по­ез­дку в США. Пос­ле док­ла­да на уни­вер­си­тет­ском се­мина­ре ей пред­ло­жили по­зицию про­фес­со­ра на ка­фед­ре Клай­да — спе­ци­аль­ной прог­раммы для при­ез­жих учё­ных или ин­же­неров. Так она по­лучи­ла пер­вую ра­боту в аме­рикан­ском уни­вер­си­тете, по­ка все­го на один се­местр.

Всю жизнь На­таша меч­та­ла жить в го­рах, и вот по­жалуй­ста: го­ры спра­ва, го­ры сле­ва и по­зади, и чис­тый воз­дух, и хо­рошие лю­ди, и глав­ное — ин­те­рес­ная ра­бота. Она чи­тала (за­меть­те: впер­вые в жиз­ни по-ан­глий­ски) слож­ный курс для ас­пи­ран­тов и про­фес­со­ров. Слу­шате­ли бы­ли весь­ма впе­чат­ле­ны, и её по­пуляр­ность рос­ла не по дням, а по ча­сам. Жур­на­лис­ты хо­дили за ней по пя­там — их осо­бен­но ин­те­ресо­вало, как жен­щи­не из Рос­сии уда­лось под­нять­ся на та­кую не­дося­га­емую ин­теллек­ту­аль­ную вы­соту и стать про­фес­со­ром ка­фед­ры Клай­да в шта­те Юта? Она от­шу­чива­лась, что и сре­ди жен­щин по­пада­ют­ся неп­ло­хие аль­пи­нис­ты, хо­тя по­нача­лу не мог­ла взять в толк, по­чему это их так удив­ля­ет? По­том ей объ­яс­ни­ли — в мор­мон­ской Юте жен­щи­не в те го­ды тра­дици­он­но от­во­дилась лишь роль про­из­во­дите­ля по­томс­тва. По это­му по­воду там да­же хо­дил анек­дот: «Как от­ли­чить мор­мон­скую свадь­бу от лю­бой дру­гой?  Да прос­то: не­вес­та не бе­ремен­на, а её ма­ма, ба­буш­ка, и пра­бабуш­ка, эти все — да!».

Ког­да се­местр кон­чился, На­таше пред­ло­жили ос­тать­ся ещё на нес­коль­ко ме­сяцев. Но! Семья бы­ла ра­зор­ва­на: она — в аме­рикан­ской глу­бин­ке, её муж и па­па в Мос­кве, а дочь в Из­ра­иле.  На­таша ре­шила воз­вра­щать­ся в Мос­кву, что­бы по­том эмиг­ри­ровать вмес­те с му­жем. 

Это был ко­нец 1990-го – на­чало 1991 го­да. Пе­ресад­ка на Мос­кву бы­ла в а­эро­пор­ту Кен­не­ди в Нью-Й­ор­ке. На­таша си­дела в за­ле ожи­даний и с тре­вогой смот­ре­ла на эк­ран те­леви­зора, где по­казы­вали пос­ледние но­вос­ти: шла «Вой­на в за­ливе» меж­ду США и Ира­ком, и Сад­дам Ху­сейн, ре­зон­но по­лагая, что с Аме­рикой ему не спра­вит­ся, на­шёл се­бе «маль­чи­ка для битья» — Из­ра­иль. На Из­ра­иль по­лете­ли ра­кеты; опа­са­ясь хи­мичес­ких атак, из­ра­иль­тя­нам бы­ло пред­пи­сано на­деть про­тиво­газы и пря­тать­ся в бом­бо­убе­жищах. Рос­сия, как обыч­но, бы­ла нас­тро­ена про­тив Из­ра­иля; ма­ло то­го, в воз­ду­хе ви­тали серь­ёз­ные опа­сения, что в Рос­сии вот-вот про­изой­дёт рес­тавра­ция и ком­му­нис­ты вер­нутся к влас­ти. На­таша вдруг со­об­ра­зила, что при та­ком рас­кла­де со­бытий, ес­ли она при­летит в Мос­кву, у неё не бу­дет ни­какой воз­можнос­ти свя­зать­ся с до­черью и уз­нать о её судь­бе, а мо­жет, она во­об­ще ни­ког­да её боль­ше не уви­дит. Бу­дущее ри­сова­лось в весь­ма мрач­ных то­нах и она ре­шила — сей­час в Мос­кву воз­вра­щать­ся нель­зя, на­до ос­та­вать­ся в Аме­рике, а даль­ше — будь, что бу­дет. Она по­дош­ла к стой­ке и ска­зала, что в Мос­кву не ле­тит, заб­ра­ла свой ба­гаж и по­еха­ла в Нью-Й­орк к друзь­ям. В их квар­ти­ре она не­дели три про­сиде­ла пе­ред те­леви­зором, гля­дя на ра­кеты, ле­тящие на Из­ра­иль, и с тос­кой ду­мала, что на­чин­ка этих ра­кет ско­рее все­го бы­ла раз­ра­бота­на её кол­ле­гами по Ин­сти­туту хи­мичес­кой фи­зики. В кон­це кон­цов она поз­во­нила в Мос­кву па­пе и му­жу и ска­зала, что не хо­чет воз­вра­щать­ся. Отец от­ве­тил: «ос­та­вай­ся в Аме­рике», а муж про­мол­чал.

На­таша вер­ну­лась в Солт-Лейк-Си­ти. Жить ей бы­ло нег­де. Пер­вое вре­мя пос­ле воз­вра­щения в Юту На­таша жи­ла в до­ме у дру­зей Дик­си и Май­кла Ша­фиров, но, не же­лая их зат­руднять, ста­ла по­дыс­ки­вать се­бе ка­кое-то скром­ное жильё на день­ги, ещё ос­та­вав­ши­еся от про­фес­сорс­тва на ка­фед­ре Клай­да. В удоб­ном мес­те она наш­ла не­доро­гую, весь­ма за­пущен­ную квар­тирку. Ког­да пе­рета­щила ту­да свои скром­ные по­жит­ки, ока­залось, что хо­зя­ин — мес­тный на­цист, на­зыва­ющий се­бя «ис­тинным сы­ном Си­она». Он был пок­лонни­ком Гит­ле­ра и Ста­лина, а вдо­бавок счи­тал, что из Си­она на­до выг­нать всех его «не­ис­тинных де­тей». Приз­нав в На­таше та­кую «не­ис­тинную» дочь Си­она, он выш­вырнул её ве­щи на ули­цу, и она бы­ла ра­да унес­ти от­ту­да но­ги це­лой и нев­ре­димой. Ра­зуме­ет­ся, быс­тро по­дыс­ка­ла се­бе дру­гое жильё.

На­таши­но не­ожи­дан­ное по­яв­ле­ние в уни­вер­си­тете про­из­ве­ло не­боль­шую сен­са­цию, но, став не­воз­вра­щен­кой, она ут­ра­тила пра­во на  дол­жность про­фес­со­ра на ка­фед­ре Клай­да. Од­на­ко по­мог­ла её про­фес­си­ональ­ная ре­пута­ция. Че­рез две не­дели пос­ле её воз­вра­щения в Юту кол­ле­ги еди­ног­ласно ут­верди­ли На­ташу на по­зицию про­фес­со­ра-ис­сле­дова­теля. Зву­чит кра­сиво, од­на­ко это соз­да­ло не­мало но­вых проб­лем, с ко­торы­ми она преж­де зна­кома не бы­ла: про­фес­со­ру-ис­сле­дова­телю уни­вер­си­тет не пла­тит, на­до са­мому (са­мой) дос­та­вать день­ги для ра­боты и жиз­ни, в ос­новном в ви­де гран­тов. Нет гран­та — нет зар­пла­ты, да и по­собия по без­ра­боти­це не по­лучишь — чис­лишь­ся ведь сот­рудни­ком уни­вер­си­тета, про­фес­со­ром! И ес­ли дол­го гран­та не бу­дет — во­об­ще вы­гонят вза­шей. Что­бы по­лучить грант, не­об­хо­димо при­думать, на­писать, офор­мить и по­дать на жес­то­чай­ший кон­курс серь­ёз­ный про­ект, под­креп­лённый пред­ва­ритель­ны­ми ре­зуль­та­тами. А по­том, по­ди-ка, прой­ди та­кой кон­курс! Ни­каких ис­сле­дова­ний в Юте она по­ка ещё не про­води­ла, ре­зуль­та­тов не бы­ло, да и как пи­шут­ся за­яв­ки на гран­ты, она не име­ла по­нятия — в СССР тог­да гран­то­вой сис­те­мы не су­щес­тво­вало. Пер­вый в жиз­ни компь­ютер по­лучи­ла лишь нес­коль­ко ме­сяцев до то­го на ка­фед­ре Клай­да. И, ко­неч­но, её ан­глий­ский в то вре­мя ос­тавлял же­лать мно­го луч­ше­го. Раз­го­вор­ный язык у неё был, она сво­бод­но об­ща­лась и чи­тала лек­ции, но пи­сать по-ан­глий­ски за­яв­ки на гран­ты — сог­ла­ситесь, со­вер­шенно иная пес­ня. Что­бы как-то вы­жить, На­таша на­чала пре­пода­вать, о чём нем­но­го поз­же.

Она пос­те­пен­но ус­тра­ива­ла свою жизнь в «Мор­мо­нии», как шут­ли­во на­зыва­ют штат Юта, учи­лась во­дить ма­шину с ав­то­мати­чес­кой тран­смис­си­ей, ра­бота­ла с ут­ра до но­чи, за­раба­тывая ми­зер­ные день­ги, и пред­при­нима­ла не­веро­ят­ные уси­лия, что­бы вы­тащить из Рос­сии му­жа Во­лодю. Че­рез год её ге­ро­ичес­кие уси­лия при­вели, на­конец, к то­му, что Во­лодю всё же вы­пус­ти­ли из Рос­сии и он смог при­ехать к ней в Солт-Лэйк-Си­ти. А ещё че­рез два го­да из Из­ра­иля при­еха­ла в США дочь Вик­то­рия.

По­ка гран­тов не бы­ло и на­до бы­ло как-то вы­живать, На­таша на­чала пре­пода­вать в уни­вер­си­тете за со­вер­шенно ми­зер­ную зар­пла­ту в 15 ты­сяч дол­ла­ров в год, при­чём чи­тать при­ходи­лось серь­ёз­ные ин­же­нер­ные кур­сы, вро­де ма­тери­ало­веде­ния, не­попу­ляр­ные сре­ди сту­ден­тов и весь­ма да­лекие от её ос­новной спе­ци­аль­нос­ти. Од­на­ко справ­ля­лась, хо­тя не­кото­рые не­ус­пе­ва­ющие сту­ден­ты жа­лова­лись в де­канат, что на их пло­хие оцен­ки пов­ли­ял На­ташин ак­цент. Впро­чем, у хо­роших сту­ден­тов проб­лем не бы­ло, и ак­цент ни­как не от­ра­зил­ся на её ре­пута­ции. 

По­том по­яви­лась проб­ле­ма ино­го свой­ства. Она об­ра­тила вни­мание на то, что на тес­тах стан­дар­тные за­дач­ки бы­ли до смеш­но­го прос­тые, и она ре­шила это нем­но­го ус­ложнить: сос­та­вила собс­твен­ные за­дачи и ста­ла да­вать их сту­ден­там. Вот тут по­сыпа­лись жа­лобы на то, что тес­ты слиш­ком слож­ны и да­же жес­то­ки для сред­не­го сту­ден­та. Де­кан её по­учал: «На­ша за­дача их на­учить, сде­лав при этом счас­тли­выми». По­том улыб­нулся и до­бавил: «Ес­ли это вам удас­тся, вам це­ны не бу­дет!». Что бы­ло де­лать? Она про­дол­жа­ла пре­пода­вать, ста­ра­ясь ос­час­тли­вить сту­ден­тов, по воз­можнос­ти не нас­ту­пая на гор­ло собс­твен­ной пес­не. Это ей уда­лось: она да­же по­лучи­ла уни­вер­си­тет­скую пре­мию за луч­шее пре­пода­вание.

Од­нажды воз­никла проб­ле­ма бо­лее неп­ри­ят­ная. Пос­ле од­но­го из тес­тов к ней в офис за­шёл сту­ден-от­личник и ска­зал, что за­метил, как во вре­мя тес­та двое его то­вари­щей жуль­ни­чали — спи­сыва­ли из учеб­ни­ка, хо­тя тест был с зак­ры­тыми кни­гами. У На­таши ещё с со­вет­ских вре­мён сох­ра­нилось фи­зи­оло­гичес­кое от­вра­щение к сту­качам и она от­ве­тила, что на­до бы­ло пре­дуп­ре­дить её во вре­мя тес­та, а сей­час тест уже окон­чен, жу­лики не бы­ли пой­ма­ны на мес­те прес­тупле­ния, и на этой ста­дии она ни­чего сде­лать не мо­жет. На сле­ду­ющий день её выз­вал на ко­вёр де­кан (тот же от­личник нас­ту­чал ему уже на На­ташу) и ска­зал, что сту­дент пос­ту­пил пра­виль­но, на­ябед­ни­чав на жуль­ни­чав­ших то­вари­щей. На На­таши­ну по­пыт­ку воз­ра­зить объ­яс­нил, что к та­кому по­веде­нию здесь со­вер­шенно иное от­но­шение, чем в Со­вет­ском Со­юзе. За мно­гие го­ды аме­рикан­ской жиз­ни На­таша дей­стви­тель­но убе­дилась, что в Аме­рике сту­чат все на всех: со­седи на со­седей, родс­твен­ни­ки на родс­твен­ни­ков, при­яте­ли на при­яте­лей, сос­лу­жив­цы на сос­лу­жив­цев – это нор­ма. Го­ворят, это по­мога­ет пре­дот­вра­щать на­руше­ния и прес­тупле­ния, и ник­то не счи­та­ет это по­зором. В СССР — стра­не, где за­кон был, как дыш­ло, и слу­жил лишь ин­те­ресам влас­ти, об­ход пра­вил и за­конов был для каж­до­го граж­да­нина ес­тес­твен­ным спо­собом вы­жива­ния и су­щес­тво­вания, и по­тому сту­качес­тво сре­ди по­рядоч­ных лю­дей счи­талось по­зором. Од­на­ко в Аме­рике, стра­не ре­аль­но ра­бота­ющих за­конов, лю­бое на­руше­ние ста­ратель­но и са­мозаб­венно пре­сека­ет­ся са­мими граж­да­нами, что, по боль­шо­му счё­ту, пра­виль­но. Но про­тив­но…

В пре­пода­вании есть свои пре­лес­ти, од­на­ко На­ташу, как че­лове­ка твор­ческо­го, всег­да тя­нуло к на­уч­ной ра­боте. Всё вре­мя, по­ка пре­пода­вала, она приг­ля­дыва­лась к то­му, что де­лали лю­ди вок­руг, ста­ра­ясь по­нять, на что имен­но в Аме­рике да­ют гран­ты? А вок­руг тво­рились за­меча­тель­ные де­ла. Од­нажды её сво­дили к те­лён­ку, ко­торый уже поч­ти год жил с ис­кусс­твен­ным сер­дцем и выг­ля­дел при этом впол­не прис­той­но: что-то спо­кой­но же­вал и лос­нился от чис­то­ты и до­воль­ства. В Уни­вер­си­тете Юты бы­ло пе­реса­жено пер­вое в ми­ре ис­кусс­твен­ное че­лове­чес­кое сер­дце «Jarvik-7» па­ци­ен­ту Бар­ни Клар­ку — но­вость, вско­лых­нувшая весь мир ещё в 1982 го­ду. На­таша с ра­достью и удив­ле­ни­ем об­на­ружи­ла, что во­лей судь­бы ока­залась в цен­тре сме­лой би­оло­гичес­кой ин­же­нерии, и всё, чем она за­нима­лась до тех пор, ста­ло ка­зать­ся ей мел­ким и не­сущес­твен­ным. Здесь, на фа­куль­те­те би­оин­же­нерии, ра­бота­ли над бу­дущи­ми ки­бер-про­теза­ми, то есть ру­ками и но­гами, уп­равля­емы­ми от сиг­на­лов го­лов­но­го моз­га, над ис­кусс­твен­ны­ми «гла­зами» для сле­пых — это бы­ла на­уч­ная, но уже не фан­тасти­ка. На­таше очень хо­телось стать частью это­го нап­равле­ния, от­бро­сив то, чем за­нима­лась в преж­ней жиз­ни. К счастью, от­бра­сывать не приш­лось, ибо ока­залось, что преж­ний опыт дал ей твёр­дый фун­да­мент для но­вой вы­соты. 

Од­нажды она поз­на­коми­лась с Кэ­рин Кол­ду­элл, внуч­кой ве­лико­го хи­мика Сван­те Ар­ре­ни­уса, но­белев­ско­го ла­уре­ата. На­ташин опыт в об­ласти элек­трон­но­го па­рамаг­нитно­го ре­зонан­са, при­об­ре­тен­ный в Ин­сти­туте хи­мичес­кой фи­зики, при­шёл­ся очень кста­ти в про­ек­тах, ко­торы­ми за­нима­лась Кэ­рин, и она прив­лекла её к ра­боте над спе­ци­аль­ны­ми пок­ры­ти­ями для сни­жения от­торга­емос­ти ис­кусс­твен­ных ор­га­нов. Это бы­ло в 1991-й го­ду — На­ташин пер­вый не­боль­шой на­уч­ный про­ект в Аме­рике. Спус­тя пять лет, пять са­мых труд­ных лет её жиз­ни, На­таша на­конец по­лучи­ла свой пер­вый пер­со­наль­ный грант. Он был дан на раз­ра­бот­ку ме­тода борь­бы с ин­фекци­ями на им­план­тах с по­мощью уль­траз­ву­ковых волн — так На­таша в пер­вый раз приш­ла к ме­дици­не и би­оло­гии. Уч­ти­те, чи­татель, что шла она к это­му неп­ростым пу­тём — в преж­ней жиз­ни ни ра­зу не при­ходи­лось ей ра­ботать с жи­выми клет­ка­ми, ма­ло что зна­ла о тон­костях би­оло­гичес­ких про­цес­сов, и по её сло­вам: «рва­ла на се­бе во­лосы, что в своё вре­мя не за­дава­ла па­пе и ма­ме воп­ро­сы, на ко­торые те­перь с та­ких тру­дом ис­ка­ла от­ве­ты». Пер­вый грант был уме­рен­но­го раз­ме­ра и все­го на один год, но ока­зал­ся очень прес­тижным – та­ких гран­тов бы­ло двад­цать два на всю Аме­рику. В свя­зи с этим в Уни­вер­си­тет да­же приш­ло поз­драв­ле­ние от ди­рек­то­ра На­ци­ональ­но­го Фон­да на­уки, а На­таша на­конец це­лый год по­луча­ла нор­маль­ную зар­пла­ту, на ко­торую уже мож­но бы­ло по-че­лове­чес­ки жить. 

Счи­та­ет­ся, что все круп­ные изоб­ре­тения и от­кры­тия де­ла­ют­ся людь­ми мо­лоды­ми, так как воз­раст буд­то бы сни­жа­ет жи­вость ума и по­дав­ля­ет во­об­ра­жение. Но это — у ко­го как. Не­дав­но вы­яс­ни­лось, что с каж­дым ве­ком сред­ний воз­раст ус­пешно­го учё­ного или изоб­ре­тате­ля уве­личи­ва­ет­ся на 5-6 лет. Так, в XIX-м ве­ке это бы­ло 30 лет, в XX-м — 35, в XXI-м вро­де уже под­хо­дит к 40, но это лишь ус­редне­ние, а вот На­таша сде­лала своё за­меча­тель­ное изоб­ре­тение, ког­да ей бы­ло под 60. Ра­ботая над проб­ле­мами от­торже­ния ис­кусс­твен­ных ор­га­нов, она на­тол­кну­лась на пло­дот­ворную идею ле­чения ра­ка. Суть её в сле­ду­ющем. Од­ним из стан­дар­тных ме­тодов по­дав­ле­ния зло­качес­твен­ных опу­холей яв­ля­ет­ся хи­ми­оте­рапия. Глав­ная проб­ле­ма, с ней свя­зан­ная, зак­лю­ча­ет­ся в том, что уби­вая опу­холь, ле­карс­тво от­равля­ет и здо­ровые тка­ни. То есть, од­но ле­чим, дру­гое ка­лечим. На­таша при­дума­ла упа­ковы­вать ядо­витое ле­карс­тво в кро­хот­ные ша­рики на­но-ка­пель, име­ющие двух­слой­ную по­лимер­ную обо­лоч­ку. Эти на­но-ка­пель­ки внут­ри­вен­но вво­дят­ся в кровь па­ци­ен­та. Они име­ют та­кой раз­мер, что не про­ника­ют сквозь со­суды, про­низы­ва­ющие здо­ровые ор­га­ны и тка­ни, по­это­му ле­карс­тво ту­да не по­пада­ет и не раз­ру­ша­ет здо­ровые клет­ки, сни­жая по­боч­ные эф­фекты хи­ми­оте­рапии. Од­на­ко, в опу­холях со­суды де­фек­тные, и на­но-кап­ли пос­те­пен­но на­кап­ли­ва­ют­ся в тка­нях опу­холи. Пос­ле че­го ле­карс­тво на­до ос­во­бодить из ка­пель, что­бы оно вош­ло в ра­ковые клет­ки и уби­ло их. Эту ра­боту де­ла­ет уль­траз­вук. Спе­ци­аль­ный из­лу­чатель, ус­та­нов­ленный на те­ле па­ци­ен­та, фо­куси­ру­ет уль­траз­ву­ковые вол­ны на опу­холи, под их воз­дей­стви­ем на­но-кап­ля прев­ра­ща­ет­ся в пу­зырь и раз­ду­ва­ет­ся, как воз­душный ша­рик. При этом обо­лоч­ка ста­новит­ся тон­кой, уль­траз­вук зас­тавля­ет её виб­ри­ровать и стря­са­ет с неё ядо­витое ле­карс­тво в опу­холь.

На эту пи­онер­скую тех­но­логию На­таша по­лучи­ла пер­вый грант от На­ци­ональ­но­го ин­сти­тута ра­ка и два па­тен­та. Пос­ле это­го всё по­кати­лось по бо­лее или ме­нее на­катан­ным аме­рикан­ским рель­сам, с пос­то­ян­ной охо­той за гран­та­ми и сис­те­мати­чес­кой ра­ботой на пол­ный из­нос.

Ис­пы­тания её ме­тода бы­ли про­веде­ны на мы­шах, у ко­торых на­но-ка­пель­ка­ми с уль­траз­ву­ком очень ус­пешно ле­чили рак гру­ди, я­ич­ни­ков и под­же­лудоч­ной же­лезы. На­таша час­то ез­ди­ла на на­уч­ные кон­фе­рен­ции, де­лала док­ла­ды, пи­сала статьи. В 2012 го­ду она выш­ла на пен­сию, к со­жале­нию, не до­ведя свою ра­боту до кли­ничес­ких ис­сле­дова­ний на лю­дях: по­лучить раз­ре­шение на та­кие ис­пы­тания — очень тру­до­ём­кий и дол­гий про­цесс.  Но в 2018 го­ду приш­ла при­ят­ная но­вость — ей поз­во­нили из Стэн­форд­ско­го уни­вер­си­тета и со­об­щи­ли, что ве­дут ра­боты с её на­но-кап­ля­ми в но­вом не­ожи­дан­ном нап­равле­нии: её раз­ра­бот­ки име­ют хо­роший шанс най­ти ори­гиналь­ное при­мене­ние для ле­чения не­кото­рых пси­хичес­ких за­боле­ваний. Де­ло в том, что вве­дение ле­карств в мозг па­ци­ен­та силь­но зат­рудне­но ге­мато-эн­це­фали­чес­ким барь­ером, тем са­мым, над ко­торым бо­лее 70 лет до то­го ра­бота­ла её мать с Ли­ной Штерн. Ока­залось, что с по­мощью уль­траз­ву­ка На­таши­ны на­но-кап­ли мо­гут пре­одо­левать этот барь­ер и дос­тавлять ле­карс­тва в мозг че­лове­ка. Так На­таша сно­ва вер­ну­лась к на­уке, в ка­чес­тве кон­суль­тан­та.
 

В. Вой­но­вич и Н. Ра­попорт (2018)

Она про­дол­жа­ет ак­тивную пи­сатель­скую ра­боту. В 2004 г. выш­ло но­вое до­пол­ненное из­да­ние её кни­ги «То ли быль, то ли не­быль». В пре­дис­ло­вии к кни­ге Ди­на Ру­бина пи­сала: «Ав­то­ру этой чу­дес­ной, улыб­чи­вой и прон­зи­тель­ной кни­ги по­вез­ло… То, что На­талья Ра­попорт — че­ловек та­лан­тли­вый, ос­тро­ум­ный, об­ла­да­ющий при­мет­ли­вым гла­зом и тон­ким чуть­ём, вид­но с пер­вой стра­ницы». В 2014 го­ду бы­ла опуб­ли­кова­на третья кни­га На­тальи Ра­попорт: ав­то­би­ог­ра­фичес­кий ро­ман «Лич­ное де­ло». От­зыв Еле­ны Ка­тишо­нок: «На­талья Ра­попорт вла­де­ет ред­ким да­ром: бу­дучи прек­расным рас­сказ­чи­ком, она уме­ет воп­ло­тить ус­тный рас­сказ в пись­мен­ный, от ко­торо­го не­воз­можно отор­вать­ся». В 2018 го­ду выш­ла кни­га «Ав­тограф – сбор­ник ли­тера­тур­ных эс­се». В 2019 го­ду На­таша опуб­ли­кова­ла кни­гу «Ex Epistolis» — пе­репис­ку со сво­им ны­не по­кой­ным дру­гом Мар­ком Ко­пеле­вым — раз­носто­рон­не ода­рён­ным че­лове­ком: ре­жис­сё­ром, фо­тог­ра­фом, пи­сате­лем и да­же те­ат­раль­ным пор­тным. Эта кни­га на­писа­на в ны­не ред­ком жан­ре ди­ало­га, где чи­татель ста­новит­ся сви­дете­лем эмо­ци­ональ­ной, глу­бокой и по­рой за­бав­ной эпис­то­ляр­ной бе­седы двух та­лан­тли­вых лю­дей.

На­таша жи­вёт в Солт-Лэйк-Си­ти («Со­лёно­озер­ске», как она его на­зыва­ет на рус­ский лад), пи­шет кни­ги, про­дол­жа­ет ез­дить по све­ту с на­уч­ны­ми док­ла­дами и пре­зен­та­ци­ями сво­их книг. Дочь Вик­то­рия про­фес­сорс­тву­ет в уни­вер­си­тете шта­та Неб­раска.

В прош­лом бы­ло в жиз­ни На­таши Ра­попорт мно­го ин­те­рес­но­го, ув­ле­катель­но­го, труд­но­го и опас­но­го, но это уж свой­ство ха­рак­те­ра. Она по-преж­не­му очень ак­тивна. Си­деть без де­ла — за­нятие не для неё. Как я уже от­ме­тил, ро­дилась она под счас­тли­вой звез­дой. 
 
_________________
©Jacob Fraden, 2020
Рас­ска­зы и эс­се Яко­ва Фрей­ди­на на его веб–сай­те: www.fraden.com/рас­ска­зы 
Кни­ги Яко­ва Фрей­ди­на мож­но при­об­рести че­рез: http://www.fraden.com/books